― Иисус, гребаный Христос, как же в тебе хорошо. Так чертовски хорошо, ― прорычал он, входя в меня снова и снова.
Кончики его пальцев впились в переднюю часть моих бедер для лучшего захвата. У меня наверняка останутся синяки, но мне было все равно. Все, что имело значение, это мы и то, как хорошо нам вместе.
Секс с Огуном был чем-то темным и опасным, но в то же время прекрасным, и все это было сплетено в один соблазнительный клубок греха. Я бы с готовностью прыгнула в автобус до ада, чтобы испытывать это до конца своих дней.
― Бл*ть! О Боже! Я кончаю!
Я закричала, когда на меня обрушился удар, как от толчка чертова грузовика. Я билась в конвульсиях, и закатывала глаза, испытывая изменяющий сознание оргазм века, пока Огун продолжал трахать меня.
― Да! Еб***ть! ― застонал он, в очередной раз глубоко погружаясь в меня, и мощная пульсация его огромного члена подсказала мне, что он наполняет меня своей горячей спермой. От этого я вновь испытала отголоски сильного оргазма. Черт, а может, это был еще один. Честно говоря, я сбилась со счета.
Когда моя голова наконец перестала кружиться и я обрела способность говорить, то ошеломленно уставилась в потолок.
― Твою мать, я думаю, что мое влагалище вполне вероятно вышло из строя после такого, ― проговорила я, чуть не захлебнувшись слюной в своем сексуально удовлетворенном состоянии.
Его заливистый смех привел к тому, что он немного выскользнул из меня. Склонившись между моих ног, он снова ввел свой полутвердый член внутрь и поцеловал меня.
― Готов поспорить с тобой на что угодно, что все в полном порядке. Если ты дашь мне немного прийти в себя, я докажу тебе это.
Это вызвало смех и у меня, и я вытолкнула его из себя до конца. Мы оба застонали от разочарования, и я сморщила нос из-за хлынувшего из меня потока теплой спермы, потому что понимала, что она попадает на белье.
Он помог моему бескостному телу забраться повыше, а затем подполз и обхватил меня, подобно огромному кокону. Его искусные пальцы провели по моей коже, и наступила уютная тишина.
Наконец, я задала вопрос, который не давал мне покоя.
― Что ты собираешься делать с Гришкой и Анатолием?
― Я не могу сказать тебе больше, чем уже сказал. Но могу обещать, что ты можешь больше не бояться их.
Это было сказано с такой уверенностью, что я поняла, что он имел в виду именно то, что сказал ранее, ― они умрут. Глубоко внутри я попыталась обнаружить в себе сочувствие или печаль, но не смогла. Ни капли.
Неспособная ответить, я просто кивнула.
Вот только Огун не знал, что у меня был свой собственный план.
Глава 19
Огун
К тому времени когда мы вернулись в Анкени, было уже за полдень. Кроме того, нужно было позаботиться о Кире. По плану, мы должны были разобраться с ее отцом, братом и Иваном той же ночью, но Веном решил, что не помешает дать им день потомиться в собственных моче и дерьме. В буквальном смысле.
Я воспользовался непредвиденно освободившейся ночью, чтобы трахнуть Киру шестью разными способами, начиная с вечера воскресенья. Мы дремали в промежутках, но большую часть ночи и дня после возвращения я был погружен в нее по самые яйца.
Решение рассказать ей о случившемся было принято мной нелегко. Я долго размышлял. В конце концов, тот факт, что я любил ее, что она принадлежала мне, и что я не собирался отпускать ее, решил все. Раз она будет рядом, то рано или поздно узнает многое.
Она восприняла все лучше, чем я предполагал, но все равно думал, что она поверила во все не больше чем наполовину.
После особенно интенсивного траха я оставил ее спать, а сам пошел одеваться. Она была измотана до предела.
― Я скоро вернусь, ― тихо сказал я, целуя ее обнаженное плечо.
Простыня съехала вниз, обнажая сексуальный изгиб ее поясницы и открытые плечи, в то время как она лежала на животе в моей постели. Ее волосы были разбросаны по сторонам, а на шее красовалось мое клеймо, и во мне бурлила смесь похоти, гордости и какого-то пещерного чувства собственничества. Мой следующий поцелуй пришелся на центр ее татуировки.
― М-м-м. Обещаешь? ― сонно пробормотала она.
Один глаз цвета лесного ореха взглянул на меня, а уголок ее губ приподнялся. Это вызвало трепет в моей груди и закончилось тем, что мне пришлось поправить свои причиндалы.