— Ааааа! Не нато сссвет! Упери ехо! Польно!
Юрр. Воин 4 уровень. Троглодит.
Первый раз вижу монстра со статусом, как у Пользователей. Может он и не монстр совсем? Я отвёл луч фонарика чуть в сторону.
— Ты кто такой? — Спрашиваю, оружие уже в руке, колени немного дрожат, то ли в предвкушении, то ли от страха, дрожь передаётся и Волне тоже, она немного плавает под ногами.
— Я Юрр. Шшиву я тут. Тафно шшиву, раньшше не отин шшил, теперь отин сстал.
— Живёшь, ладно! А именно здесь, с моей добычей что делаешь?
— Кушшаю… Юрр колодный, очень колодный. Прости, польшшой сфетлый охотник!
Он действительно выглядел худющим, как его копьецо. Учитывая его небольшой рост и мою Волну, я действительно выглядел значительно больше него, да ещё и фонариком ослепил.
— Ты ешь крыс? Тут вообще нормальной еды нет?
— Крыссы фкуссно! Ещщё пауки фкусно, очень! Черфяки тошше фкусно, но очень страшшно.
— Блин, что за гадость. На лучше это поешь!
Я дал ему один из бутербродов, которые прихватил как один из способов полечиться, всё же 10 к здоровью. Юрр осторожно протянул руку, но выхватил бутерброд быстро, мазнув мне по ладони когтями. Он закинул еду в пасть, украшенную двумя рядами острых зубов, и заглотил, едва прожевав.
— Фкусно! Фкусней крыса, фкусней паук. Черфяк не фкусней.
Градация бутерброда в системе ценностей троглодита, блин. Стоит, на крысу многозначительно смотрит.
— Доедай её, не пропадать же добру, — говорю ему, — если что, там дальше ещё есть, я их много набил.
Пока он ел, или скорее даже, набивал брюхо, я начал расспрашивать его, откуда он такой взялся. Не сказать, чтоб он был в восторге от застольной беседы, но всё же рассказывал. В его речи напрочь отсутствовали звонкие звуки, а шипящие были длиннее обычного, но понять было можно. Раньше он жил с родителями в Городе, не в самом хорошем районе, но и не совсем в трущобах. Несколько лет назад их выгнали из квартиры, и они, немного поскитавшись, попали сюда, на свежезамороженную стройку. Днём здесь тогда ещё пытались что-то вывезти, а ночью никого не было, кроме охранника, который всю ночь просто дрых, и местные обитатели выходили на промысел. В одной из таких вылазок, пропал отец Юрра, тогда ещё Юрки. Где-то год назад, может чуть меньше, с живущими в здании, точнее, в подвалах и парковках здания, начали происходить метаморфозы. У них пропадали волосы, вместо них появлялись костяные наросты и гребни на черепе. Кожа становилась темнее, от серого до тёмно-зелёного. Многие, особенно те, кто постарше, не выдерживали изменений и умирали или деградировали в совсем уже чудовищ, которых не брали пули из пистолета, бывшего у местного пахана. Так он и погиб, пытаясь застрелить очередного превратившегося. Справились с ним с помощью заострённых ломов, под предводительством Лехха, нового «вошштя», молодого парня, одного из подручных пахана.
Он дальше всех продвинулся в изменениях, но всё равно остался довольно высоким, стал сильнее и быстрее. А иногда он даже застывал на месте, и потом объяснял всем что делать. То есть, по-моему, изучал интерфейс. «Племя» перешло на холодное оружие, ловили появившихся во множестве крыс, огромных пауков, реже появлялась другая добыча. Готовить почти никогда не успевали, тушки исчезали, поэтому есть приходилось сырьём, но большинству нравилось. К тому же от огня очень болели глаза. Зато в темноте подвалов они видели всё, движение крысы или паучьи сети, кладки ящериц или спрятавшихся бродячих собак. У многих начали появляться странные значки, сначала только перед глазами, потом иногда на одежде, и даже на коже. Лехх называл это благословением духов. У самого Юрра сначала тоже были значки перед глазами, а потом они исчезли, а вместо них возник Голос, который разговаривал с ним, говорил, что делать и что он получил. Голос не был страшным или угрожающим, но Юрр его боялся. Он старался не делать того, что призывает Голос, но совсем избежать появления не мог. Раньше его не брали на охоту, но приносили поесть, а он за это делал «острые шшелесски». Он долго плющил арматурины головкой кувалды, а потом так же долго затачивал их об стены и пол. Голос всегда сообщал, когда железки были готовы, и охотники никогда не жаловались. Однажды он даже как-то особенно долго обрабатывал двойную арматуру, и результат ему так понравился, что он решил начертить один из «священных значков» племени на лезвии. Результат понравился не только ему. Голос долго что-то шептал ему, рассказывая, как хорошо он поступил, а готовое оружие Юрр не отдал охотникам, а спрятал для себя. Сказал, что не получилось, такое иногда бывало, никто не удивился.