— А у них нет выбора, — сказала я. — На тест допускаются все желающие.
— Да, все желающие, но кто сдал, решается не всегда честно, — возразила Диа. — Детей Первых граждан зачисляют автоматически.
Я посмотрела на картину, изображающую Первых граждан. Такие висели во всех классах. Да, я знала, что детей Первых граждан автоматически зачисляют в летную школу. Они это заслужили, ведь их родители сражались в Битве за «Альту».
Строго говоря, там сражался и мой отец, но я не рассчитывала, что это поможет. До сих пор все говорили, что хороший результат по тесту, независимо от статуса, гарантирует поступление в летную школу. Для Армии Обороны Непокорных — АОН — неважно, кто ты, если можешь летать.
— Я знаю, что меня не считают дочерью Первого гражданина. Но если я сдам тест, меня зачислят. Как и любого другого.
— В том-то и дело, дурочка. Ты его не сдашь ни при каком раскладе. Вчера вечером я слышала разговор родителей. Адмирал Железнобокая приказала не брать тебя. Ты же не думала, что дочери Охотника разрешат летать в АОН?
— Ложь.
Мое лицо похолодело от гнева. Просто она снова пытается меня поддеть, чтобы я сорвалась.
Диа пожала плечами.
— Сама увидишь. Мне все равно — отец уже пристроил меня в административную службу.
Я колебалась. Не похоже на ее обычные оскорбления. Ни ехидства, ни язвительной насмешки. Словно ей и правда все равно, верю я или нет.
Я быстрым шагом пересекла комнату и подошла к миссис Вмир, которая беседовала с новым лектором, женщиной из службы по культивации водорослей.
— Нам нужно поговорить, — сказала я.
— Минутку, Спенса.
Я стояла, скрестив руки на груди, мешая разговору, пока наконец миссис Вмир со вздохом не отвела меня в сторонку.
— В чем дело, дитя? — спросила она. — Ты передумала насчет предложения гражданина Альфира?
— Правда, что сама адмирал приказала устроить так, чтобы я не сдала тест на пилота?
Прищурившись, миссис Вмир повернулась к дочери.
— Это правда? — повторила я.
— Спенса, ты должна понять, ситуация очень деликатная, — ответила миссис Вмир. — Репутация твоего отца…
— Это правда?
Миссис Вмир поджала губы и промолчала.
— Значит, все ложь? Насчет равенства и того, что важны только способности? Насчет того, чтобы найти свое место и служить?
— Все не так просто. — Миссис Вмир понизила голос. — Слушай, может, лучше тебе завтра пропустить тест и не заставлять всех краснеть? Мы обсудим, что тебе больше подходит. Если не санитарная служба, может, наземные войска?
— Чтобы я целыми днями торчала в карауле? — Мой голос звучал все громче. — Мне нужно летать. Мне нужно проявить себя!
Миссис Вмир со вздохом покачала головой.
— Прости, Спенса, но это никогда не случится. Жаль, что никто из твоих учителей не набрался храбрости избавить тебя от иллюзий, когда ты была младше.
В этот миг мой мир рухнул. Мое будущее, о котором я грезила наяву. Побег из моей нелепой жизни, который я представляла в подробнейших деталях.
Ложь. В глубине души я знала, что все это ложь. Разумеется, мне не позволят сдать тест. Разумеется, меня слишком стыдятся, чтобы позволить летать.
Мне захотелось выплеснуть ярость: кого-нибудь ударить, что-нибудь сломать, кричать, пока не пойдет кровь из легких.
Вместо этого я выбежала из класса, подальше от насмешливых взглядов других учеников.
3
Я нашла убежище в тихих пещерах. Не осмелилась вернуться к маме и бабушке. Без сомнения, мама была бы счастлива: в войне с креллами она потеряла мужа и страшилась, что я разделю его судьбу. Бабуля… посоветовала бы мне бороться.
Но за что бороться? Воевать меня не возьмут.
Я чувствовала себя глупо. Все это время я уверяла себя, что стану пилотом, а на самом деле у меня ни малейшего шанса. Наверное, учителя все эти годы смеялись у меня за спиной.
Я пробиралась через незнакомую пещеру на краю исследованной зоны, в часах пути от Вулканической. Меня по-прежнему терзали стыд и гнев.
Какая же я дура.
У края подземного провала я опустилась на колени и, коснувшись двумя пальцами ладони, активировала отцовскую светолинию. Браслет отозвался и засиял ярче. Бабуля говорила, что светолинии на Детрит привезли мы, что они входили в экипировку исследователей и воинов старинного человеческого космофлота. Мне не полагалось иметь светолинию, но все считали, что она была уничтожена, когда разбился отец.
Я приложила запястье к скале и еще раз коснулась пальцами ладони. Эта команда заставила энергетическую веревку прилипнуть к камню.
Касание тремя пальцами удлинило ее. Теперь я могла перелезть за уступ с веревкой в руке и спуститься на дно провала. Приземлившись, я коснулась двумя пальцами ладони — веревка оторвалась от камня и втянулась обратно в браслет. Я не понимала принципа работы, знала только, что светолинию нужно заряжать каждые пару месяцев, что и делала, тайком подключая ее к силовым кабелям в пещерах.
Я пробралась в пещеру с грибами курди. Они отвратительные на вкус, но съедобные, и крысы их любят. Отличное охотничье угодье. Я погасила свет и уселась ждать, напряженно прислушиваясь.
Я никогда не боялась темноты. Она напоминала об упражнении, которому учила Бабуля, когда я возносилась к поющим звездам. Бойцы не боятся темноты. А я боец.
Я… собиралась… стать пилотом…
Я подняла голову к своду пещеры, стараясь прогнать чувство утраты, и устремилась ввысь. К звездам. Снова показалось, что я слышу некий зов, похожий на звук далекой флейты.
Скрежет поблизости вернул меня обратно. Крысиные коготки царапали камень. Отработанным движением я вскинула гарпун и слегка активировала светолинию.
Крыса в панике повернулась ко мне. Мой палец дрожал на спусковом крючке, но я не выстрелила, и крыса убежала. К чему все это? Я что, буду жить дальше, словно ничего не случилось?
Обычно блуждания по пещерам отвлекали от проблем. Однако сегодня проблемы постоянно напоминали о себе, словно камешек в ботинке: «Не забыла? Не забыла, что у тебя только что украли мечту?»
Я чувствовала себя так же, как в первые дни после смерти отца.
Каждый миг, каждый предмет, каждое слово напоминали о нем и о дыре, вдруг разверзшейся внутри.
Вздохнув, я прикрепила конец светолинии к копью и отдала команду прилипнуть к первому, чего она коснется. Прицелилась в верхнюю часть обрыва и выстрелила невесомой сияющей веревкой. Вскарабкалась наверх. Гарпун болтался на ремнях за спиной.
В детстве я воображала, что отец выжил в крушении, что его держат в плену в этих бесконечных неисследованных туннелях. Воображала, как спасаю его, словно я персонаж из сказок Бабули — Гильгамеш, или Жанна д'Арк, или Тарзан из рода Грейсток. Герой.
Пещеру тихонько затрясло, словно от негодования. С потолка посыпалась пыль. Последствия взрыва на поверхности.
«Близко», — подумала я. Неужели я подобралась вплотную к поверхности? Я вытащила блокнот с нарисованными от руки картами. Брожу я здесь уже довольно давно. Несколько часов как минимум. Пару пещер назад я вздремнула…
Я посмотрела на часы на светолинии. Прошла целая ночь, время подбиралось к полудню, на вечер назначен тест. Наверное, пора возвращаться. Мама и Бабуля разволнуются, если я не явлюсь на тест.
«К черту его», — подумала я, представив свое возмущение, когда мне укажут на дверь. Я пролезла через узкий проем в другой туннель. Здесь мои небольшие размеры играли на руку.
Пещеру сотряс еще один взрыв. С неба падало столько обломков, что вылезать на поверхность просто глупо. Мне было все равно. Меня охватило безрассудство. Я чувствовала, почти слышала, как что-то ведет меня вперед. Я продолжала карабкаться, пока не добралась до трещины в своде. Через нее сочился свет — ровный, стерильно-белый, не оранжевый. Еще через нее проникал сухой прохладный воздух, что было хорошим знаком. Толкая рюкзак перед собой, я протиснулась сквозь трещину и выбралась наружу.
Поверхность. Я подняла голову и снова увидела небо. Как всегда, перехватило дыхание.