Да мало ли что ему взбредёт в голову, чтобы лишить меня моего сокровища…
Нет… не поддамся ни на какие уговоры, угрозы, ультиматумы. Скорее, сама создам такие проблемы, что мало не покажется. Всё сделаю, чтобы только от меня отстали.
Накрутив себя до покалывания в груди, складываю руки на животе, задираю подбородок и произношу так, будто меня уже толкают на что-то гнусное:
– В перспективе – рожать, а на данном этапе отстреливать всех желающих предложить мне аборт.
– Отстреливать, значит? – двигает челюстью Платонов, явно вспоминая наше знакомство в тире и мои девять из десяти попаданий «в яблочко».
– Да, – киваю серьезно. – Уверена, не промахнусь.
От напряжения уже потряхивает. А еще от бурной фантазии, которая, не жалея, подкидывает мне варианты развития событий, одно страшнее другого.
Жду, что Сергей рассмеется. Назовет наивной дурочкой, которую он одним пальцем легко прищелкнет, если захочет. Но ошибаюсь.
Мужчина всего лишь хмыкает и четко произносит:
– Пожалуй, я тоже уверен.
===========
История про девушку в беде "Немая девочка" https://litnet.com/shrt/9m2k
Двоюродная сестра безжалостно меня подставила. Отправила в руки человека, доведенного до предела, а затем лишь посмеялась: "Подумаешь, девственности лишилась. Не такая уж большая потеря. Зато теперь, когда ты беременная, мы его на колени поставим ..."
Глава 10
ОЛЬГА
– Ты еще о чем-то хотел поговорить? – спрашиваю, когда тишина в палате становится невыносимой, а нечитаемый взгляд Платонова, кажется, просверливает меня насквозь.
Господи, он так пристально смотрит, будто в черепную коробку пробраться планирует и увидеть все мои грехи бывшие и будущие. А после непременно разобрать их на составляющие и вынести приговор. Виновна или нет. Достойна или не совсем.
С одной стороны, отлично его понимаю. Новость о беременности для него шокирующая. С другой, все мы взрослые люди и то, что осечки бывают даже у презервативов, должны понимать.
– Да, – соглашается мужчина, продолжая сканирование голубыми лазерами. – Но сначала ответь, как ты себя чувствуешь? Может, врача позвать? Или помочь прилечь?
Чувствую я себя откровенно неважно, для первого раза после трехдневного беспробудного сна – активности более чем достаточно, но при этом отчетливо понимаю: если мы не поговорим сейчас, не озвучим друг другу основные моменты, беспокоящие нас обоих, я себя позже в одиночестве так накручу, что мама не горюй.
Нет уж, щадящий вариант мне больше подходит. Поэтому – разговор. И никак иначе.
– Очень устала, – признаюсь, не собираясь строить из себя супергероиню, которой не являюсь. – Но это нормально в сложившейся ситуации, не волнуйся. Шац, мой лечащий доктор, меня сегодня уже осматривал и сказал, что силы будут прибывать постепенно. Слишком большой стресс получил организм. На восстановление нужно время.
– Время… понял.
Серьезно кивает Сергей. И я, как китайский болванчик, повторяю за ним этот жест. Вот же… аура властности, будь она неладна.
– Может, тогда все-таки ляжешь?
Новое предложение Платонова тоже встречаю отказом.
– Нет. Позже. Еще немного посижу, – качаю головой, перехватывая его взгляд, направленный на ту самую огромную подушку, и прежде, чем он вновь что-нибудь надумает, прошу. – Налей мне, пожалуйста, морса. Графин на столе.
– Конечно. Сейчас сделаю.
Мой гость разворачивается, чтобы выполнить просьбу, а я беззвучно выдыхаю. Без давящего внимания становится заметно легче.
Странное дело, но, отлично понимая, кто находится передо мной, чувствую себя не в своей тарелке. Будто в закрытом помещении наедине с чужаком сижу, а не с мужчиной, который дарил удовольствие всю ночь и заделал мне ребенка.
– Держи.
Вернувшись, Платонов подает мне наполненный на две трети стакан и не отходит, освобождая личное пространство, а остается рядом. При этом внимательно смотрит, как я пью глоток за глотком, а затем так же молча забирает опустевшую посуду.