– Достаточно или еще?
– Нет, больше не нужно, спасибо, – благодарю и решаю начать разговор первой. – Сергей, давай я сразу обозначу ключевые моменты, чтобы облегчить нам обоим понимание ситуации и сэкономить время.
Не люблю ходить вокруг да около. К тому же, уверена, у такого высокопоставленного лица масса куда более важных дел и необходимость присутствовать в сотне мест одновременно, вместо того чтобы терять время здесь. Да и мне, честно говоря, хотелось бы поскорее остаться одной.
– Я тебя слушаю, Оля. Говори, – дает добро Платонов, отходя к окну и опираясь тем, что пониже спины, на подоконник.
Делаю мысленную пометку, что кое-кто тоже предпочитает конструктив. Знакомый метод действий.
– Тогда начну по порядку, – дергаю губы в подобии улыбки и сосредотачиваю внимание на противоположной от себя стене. Так мне легче не сбиваться, а это сейчас главное. – Первое, наша встреча в тире была случайной, чтобы бы ты себе не надумывал.
– Я и не…
Поднимаю ладошку, прося тишины. Потом скажет всё, что почитает нужным, сейчас же моя очередь.
– Второе, на момент знакомства, Сережа, я не знала, кто ты такой. Но вскоре это изменилось.
– Когда именно? – от настойчивого внимания по коже бегают мурашки.
Хмыкаю, по-прежнему сверля взглядом стену.
– Утром.
– Как?
– Коробка из магазина интимных товаров. Помнишь, упала?
– Да.
– Я ее узнала. Скажу больше. Это я подбила твою сестру на подобный подарок. Я помогла выбрать ей сюрприз брату на его помолвку, – признаюсь, открыто улыбаясь. И, как могу, объясняю причину. – Ирина никогда не называла твоего имени, тем более фамилии. Был просто абстрактный брат. Обожаемый и горячо любимый. Тот, у которого практически все есть, и кого мало чем можно удивить. Но моей подруге очень хотелось. И я решила ей помочь. На этом всё.
– Абстрактный, значит?
Вопрос звучит ровно, так ровно, что придраться не к чему. Странно, а мне бы хотелось. Но несмотря на испытываемое желание, собственный ответ тоже эмоционально нейтрален.
– Совершенно верно.
– Ясно, – выдает мой собеседник.
Киваю, принимая его слова к сведению.
Вот и прекрасно, раз ясно.
– Третье, – продолжаю, на единой ноте, – поняв на утро, кто ты есть такой, я посчитала невозможным наше дальнейшее общение. Ни в каком виде.
«Мне чужого не надо», – добавляю мысленно. Вслух не хочу, слишком пафосно фраза звучит. Да и роли особой не играет.
Выглядеть чопорной правильной дамой теперь нет никакого смысла. Пусть из нас двоих в отношениях на тот момент состоял именно Платонов, а не я, по факту в измене жениха мы участвовали оба. И это неприятный факт, как ни крути.
– Четвертое, – продолжаю без паузы, – последствия нашей ночи для меня тоже стали сюрпризом. В свою защиту хочу заметить, что средства защиты, а именно презервативы, были твои, и обвинить меня в том, что я их как-то испортила, дабы тебя подловить, ты не можешь.
– Что? Ты о чем? – Платонов не скрывает удивления.
– О девяноста восьми процентах надежности контрацептивов, которые именно на нас дали сбой.
– Погоди-ка… ты намекаешь, что я…
– Я просто проговариваю все моменты, – перебиваю, выделяя голосом основное слово, и только теперь на пару мгновений прячу глаза за ресницами, давая себе передышку.
Господи, может, меня действительно несет не в ту степь, но я хочу обговорить все от и до, чтобы он однозначно понял – я не пыталась поймать его на живот. Ни в коем случае. Нет.
– Оля…
– Подожди, Сереж, – вновь поднимаю ладонь, прося тишины, – у меня остался последний пункт.
Встречаюсь с ним взглядом и не отвожу.
«Пожалуйста», – уговариваю мысленно.
И он сдается.
– Хорошо, – произносит, делает паузу и добавляет. – Говори.
Киваю, тем самым выражая благодарность, и спешу озвучить самое важное: