– И никаких вопросов Анна Савельевна не задавала? – сиплю, стараясь переварить шокирующую информацию.
Платонов был в доме моей бабушки – вау!
– Ну почему же? Насколько я в курсе, она настойчиво интересовалась: много ли вокруг вас холостых мужчин?
Закрываю глаза, утыкаюсь лицом в уже горячо любимую мною подушку для беременных и стону в голос.
– Ы-ы-ы…
Вот теперь у меня нет никаких сомнений, что с бабушкой разговаривали, и у нее действительно все хорошо.
Анну Савельевну хлебом не корми, дай только повод спровадить меня замуж. Ну или просто поближе к мужчинам. Эта неугомонная старушка спит и видит, как я бросаю карьеру и рожаю ей правнуков. Одного за другим, как пулемет.
– Спасибо, Иван Степанович, – проговариваю, перестав краснеть за любимую родственницу.
– Я рад, что смог вас успокоить хорошей новостью, – кивает врач. – А теперь хочу озвучить еще одну, потому что время не ждет. И от вашего решения будет зависеть, каким курсом мы продолжим восстанавливать ваш организм.
– Кхм, вы о чем? – рассматриваю Шаца внимательнее, не понимая, что снова произошло и, главное, мне вновь стоит паниковать или пока рано?
Слава богу, доктор не мнется и не держит театральных пауз.
– Ольга Леонидовна, вы знаете о своем деликатном положении? – уточняет он, становясь серьезным.
А вот я подвисаю. Конкретно.
– К-каком?
– Вы беременны. Приблизительный срок – семь недель.
Господи, как хорошо, что я лежу.
Глава 3
ОЛЬГА
– Вы не знали, – заключает Иван Степанович через минуту.
Бинго!
Проглатываю не самый правильный в данном случает ответ и, стараясь не сильно косить под лупающую глазищами сову, соглашаюсь.
– Не знала.
– Не рады?
Чувствую себя участницей игры «Слабое звено», ставшей тем самым слабым звеном. Без понятия – какой ответ правильный.
– Пока в шоке.
Не вижу смысла юлить.
Хотя, шок – это не совсем верная эмоция. У меня отупение прогрессирует. Даже боль, не оставляющая ни на минуту в покое, отступает под натиском более сильного чувства.
Беременна.
Я беременна.
Как?
Нет, как именно происходит процесс оплодотворения… тьфу! Уж лучше просто отупение, чем углубление в анализ взаимодействия пестиков и тычинок на примере яйцеклеток.
Но как, чтоб ему пусто было, мог подвести презерватив? Окей, несколько презервативов. Не суть. Они же должны были быть надежными!
Девяносто восемь процентов надежности, как утверждают производители и исследователи. Это же почти сто.
Ладно, пусть не сто. Пусть девяносто восемь. Но оставшиеся два процента обеспечивали безопасные дни моего цикла! На них я тоже в какой-то мере полагалась.
И теперь вопрос месяца: с ними-то что не заладилось? Как они переквалифицировались из безопасных в опасные?
Боже!
Это всё Платонов. У него не сперматозоиды, а живчики-камикадзе. Такие же крутые, как хозяин. А как иначе, если они в легкую смогли пройти полосу препятствий и водрузить знамя победы на мою вагину.
Пока в дымящейся черепушке происходит самый настоящий апокалипсис, Шац поудобнее устраивается в кресле и все с той же добродушной улыбкой, произносит:
– Оленька, а давайте, пока вы потихоньку будете приходить в себя, я вам немного проясню общую ситуацию.
– Угу, давайте, – соглашаюсь.
Сейчас любая информация будет в радость, потому что что-то я нервничаю.
Ребенок.
У меня будет ребенок.
Господи, если бабуля узнает, она салют на Дворцовой площади организует. И пофиг, что ее пенсия чуть больше двадцатки. Она копилку с похоронными, припрятанными на черный день, разобьет и гульнет. Ох, гульнет, держите ее семеро.
У-у-у… прикрываю глаза, упираюсь лбом в подушку для беременных, на которую теперь даже не знаю, как реагировать… вот уж подогнали в тему, так в тему.
– Иван Степанович, говорите, – прошу, – я вас очень внимательно слушаю.
И тот не подводит. Шпарит прямо по сути:
– Ольга, пока вы находились в пограничном состоянии, мы провели ряд анализов. Хотели удостовериться, что телесные повреждения, стресс и воспаление никак не повлияли на протекание беременности, все органы функционируют в нормальном режиме, плод развивается без аномалий и ему ничего не угрожает.