Ого!
Подвисаю. Никогда не задумывалась, точнее, так глубоко не вникала в «нервную» тему. А тут оно вон как получается. Все взаимосвязано.
– Обещаю не нервничать, – даю слово Шацу.
А заодно себе и тому, кто живет под сердцем.
Ни за что не стану целенаправленно вредить собственному малышу. Нам уже и так с ним досталось. Разгребать и разгребать.
Слава богу, доктор порадовал благоприятным прогнозом по моему выздоровлению. Вот и дальше будем надеяться только на хорошее.
– Кстати, Ольга Леонидовна, – Иван Степанович вновь становится серьезным. – В нашей клинике есть штатный психолог. Если желаете, мы можем его пригласить, чтобы вы могли познакомиться, пообщаться и, если в дальнейшем придете к мнению, что вам это нужно, согласовать встречи.
– Спасибо, я подумаю.
Не спешу ни соглашаться, ни отказываться. Хотя второе так и вертится на языке. Пускать в голову чужаков – желания нет, как и обнажать душу.
Пока сама неплохо справляюсь. А дальше… дальше посмотрим.
– Иван Степанович, я бы хотела позвонить бабушке. Это возможно? – возвращаюсь к одной из первых своих просьб.
– Конечно. Маргарита принесет вам телефон.
Мысленно выдыхаю. Честно, боялась отказа. Моих вещей со мной нет. Бандиты все отняли еще в день похищения. А услышать голос родного человека очень хочется.
– А связаться с Ириной Митиной выйдет? Я же правильно понимаю, что мое нахождение не в государственной больнице, а у вас в клинике, имеет к ней непосредственное отношение?
Других вариантов в моей голове просто нет.
– У вашей подруги большие связи, да и мир тесен, – следует замысловатый ответ. – Я попрошу персонал ее набрать и передать, что вы пришли в себя и готовы к встрече. Уверен, она очень обрадуется этой новости и непременно скоро появится. Не зря же каждое утро звонит и справляется о вашем самочувствии.
– Правда?
– Да.
В груди становится теплее. А Шац, будто чувствуя мое волнение, вновь тянется к моей руке, касается пальцев.
– Она очень за вас переживает.
– Спасибо, Иван Степанович, – с благодарностью принимаю его рукопожатие. – Скажите, а для бабули я еще сколько времени не смогу выйти на связь?
– Неделю, Оленька, максимум полторы. Понимаю, что дома и стены лечат, но в вашем случае я советую не спешить с выпиской, понаблюдаться до полной стабилизации всех показателей, да и Анну Савельевну не волновать лишний раз.
– Согласна.
Нервные потрясения моей старшей родственнице ни к чему. Как и мне. Но одну существенно волнующую вещь не выяснить я не могу.
– И последний очень важный момент. По поводу оплаты. Я хотела бы хоть примерно понимать, в какую сумму обойдется моё у вас пребывание.
То, что цифра будет шестизначной, без сомнений. Но сто – двести тысяч – это одно, а четыреста – пятьсот – уже иное. И их нужно саккумулировать.
– Об этом можете не беспокоиться. Все расходы уже оплачены.
Ого.
Сглатываю вновь напрочь пересохшим горлом. Потому и вопросы звучат сипло.
– Но как? Кем?
Шац с улыбкой поднимается из кресла и передает планшет, в который вносил записи, вернувшейся в палату Рите.
– Считайте, что доброжелателями, пожелавшими остаться неизвестными.
Мои брови как по команде взмывают вверх.
– Разве такое бывает?
– Бывает, Оля, бывает. Вы просто себе не представляете, каким серьезным людям и как много гадостей успел наделать Аль Мади, – от имени арабского шейха, того, кто и организовал наше с Митиной похищение, мороз бежит по коже, а рубцы на спине вновь начинают ныть. – Вы стали случайной жертвой, но и одной из тех, кто помог его в конечном итоге поймать. Поэтому считайте, что ваше пребывание здесь – небольшая благодарность от заинтересованных людей.