В этом плане он ему не лгал. Майло убрал ногу с его руки и пнул кинжал к камину.
– Колин так много говорил о Вашем существовании, – Койл сплюнул кровавую мокроту. – Дурак, зачем же ты полез! Никаких мирных переговоров ни со мной, ни с этим человеком, я сотню раз тебе повторял, – затем он раскашлялся: удары тростью нанесли ему не меньше вреда, чем порезы ножом. – С таким даром, как у Вас, Вестник, отшельничество не вариант. Вы бы могли владеть богатствами мира, влиять на мнения людей, менять историю! То же самое мог бы и я, знай я, в чём секрет. Я бы... я бы дал людям то, что им необходимо! А там и я получу то, что необходимо мне...
Что он понимает в его силе, что он в принципе понимает? Любой человек – часть истории. Тем более, он.
– Это же по-честному? А Вы полагаете, что это лишь в угоду себе. Почему Вы можете, а я нет?.. Вот видите. Вы бы ни за что и не поделились бы своей силой добровольно, а что мне оставалось? Давайте, делайте должное.
Отель, в самом деле, развязывает языки, когда не нужно. Сплошное лицемерие.
Убить, вот что хотелось сейчас. Покалечить, заставить его замолчать, чтоб он прекратил поливать грязью его и несчастную Мейбл. Рука дёрнулась, так же дёрнулась и мысль: отрезать ему язык, перерезать горло – или ж выпустить пулю в его челюсть.
Майло резко покрутил головой и сунул нож обратно в трость:
– Я знаю, что Вы от меня ждёте. Не надейтесь, я не собираюсь Вас убивать.
– А я и не надеюсь. Я хочу жить.
С этими словами Койл ударил кулаками по ковру – и внешний свет замигал, как в агонии. По полу и стенам пошла странная дрожь. Сила, подобная магниту, заставила Майло пасть на колени. В ушах зазвенело, словно во время обстрела. Трость выскользнула вниз. Внутренний свет, возрождённый в нём с таким усилием, утекал в никуда. А затем он понял – Койл приказал отелю высосать из него жизнь.
Улыбается, паразит. Или ж скалится от боли, с трудом совладая с магией, не принадлежавшей ему. Вены на его лице и кистях вздулись от черноты, покрасневшие глаза готовы были выкатиться из орбит.
Поднявшись, Майло обрушился на ближайшую стену, прижавшись ладонями, слабо замерцавшими изнутри. Он сильнее этой неумелой магии, он должен быть сильнее! Здания такие же изменчивые, как люди, он сумеет повернуть её вспять.
...выдавить тьму, пока зараза не распространилась, скорее!..
Золотистые жилки заструились по обоям, сворачивая их в горелые скрутки. Чем сильнее он давил, тем дальше они распространялись. Лёгкий дымок, идущий от подпалёных рисунков, резко потемнел и сковал ладони, наполнив свет ядом. Жилки побледнели и, наконец, погасли, когда отрава стала глубже вгрызаться в руки, раскрывая на них кровоточащие трещины.
...нет, так только хуже, это отель убивает меня, не он сам!..
Опиум тьмы всё дальше рассасывал его личный свет. В глазах померкло. И вот он снова на коленях, кряхтя от тяжести морока.
– Вы в моих владениях, Вестник! Сопротивление погубит Вас быстрее!
И вдруг – его свет встрепенулся, учуяв близкое сердцу присутствие. Его как будто обняли со спины, поддувая слабеющее пламя. Эти руки на плечах, уже не живые, но такие родимые. Ему не снится, ему не кажется, он не один в своей борьбе!
Нет... Даже в смерти ему было, для чего жить.
Либо один, либо другой. У него не осталось выбора. Призванная тьма не исчезнет, пока жив Койл, подпитывающий её.
Выдернув из кармана пальто заготовленный револьвер, Майло нажал на курок.
С пулей в груди Койл развалился безвольным мешком. Тьма сбежала, отпустив Майло из ядовитой хватки. К нему вернулась полнота сил, но это, однако, не помогло заглушить эхо старых ран и боль новых, пока порезы на его руках сами собой затягивались под действием теплоты света.
Хрипя и корчась червём, Данкан Койл и в поражении пытался сохранить былую улыбку.
– Напрасно... ох, напрасно. Я основатель «Полуночи» и не последний её владелец. Вы же понимаете... придут другие... Это произойдёт снова.
То, что будет годами позже, сейчас его не волнует. Придёт время, и он позаботится и об этом...
– Пусть приходят.
...если ему позволят.
Выбравшись из-за того же кресла, Колин медленно и осторожно заступал прочь. Шаг за шагом продолжал отходить вдоль стены в сторону коридора, но попытка побега провалилась, стоило Майло заметить его за делом. Колин встрепенулся и, выпрямившись, замер с нервозным вздохом.