Не знаю, как кого, а меня мучает вопрос — пропьет ли Коля часы?
Коля принес картошки и гордо сказал, что за картошкой ходил в яму. Яма не подполье, она неблизко от дома, да и подступы к ней в снегу, и раскрыть ее целое дело. Но, думаю, что Коля специально пошел на этот подвиг, чтоб вновь и вновь отблагодарить за подарок.
Наутро Коля на работу не вышел, план по пиломатериалам до сих пор отстает. Часы Коля не пропил, не продал, не подарил, он их потерял по пьянке.
Карьера по-вятски
Я давно знал и гордился, что выпускник нашей сельской школы М-в работает дипломатом, и, по слухам, крупным дипломатом. Поэтому и приходится писать не фамилию, а первую и последнюю ее буквы. Но лет пятнадцать назад, когда я был изгнан с работы, я встретил М-ва в виде, совсем не дипломатическом, — он был явно бедно одет, в руках имел сетку, нагруженную овощами. Сам я выглядел так же, включая сетку с овощами. М-в принялся хохотать, но совсем не сконфуженно, а вскоре, когда мы сели поговорить, хохотали оба.
Специально карьеры М-в не делал, но наша вятская привычка пахать на совесть, впрячься и не вылягивать сослужила ему добрую службу. Как говорят: за богом молитва, а за царем служба не пропадают. М-ва заметили, выдвинули, определили в одну из азиатских стран, страну сложную политически и экономически, многонациональную. Он был женат, но не по любви, это важно для рассказа. Женился буквально у трапа самолета, ибо неженатого не послали бы. Женился, улетел и работал. В стране — бывшей французской колонии — был замечен среди тамошнего дипкорпуса: знание языков, умение вести государственные дела при личном бескорыстии выдвинули его почти на первые роли в посольской колонии. Начальство МИДа отозвало его в Москву, подержало год в аппарате, и он получил назначение в Париж на высокую должность.
Наутро надо было вылетать. Защелкнутые чемоданы на колесиках стояли в просторном коридоре московской квартиры, жена готовила стол. Стол легко было готовить — жена все заказала, и все, включая горячее, ей привезли готовым. Привез личный шофер мужа. М-в давал отвальную.
И вот — это случилось. На вечер пришел малознакомый товарищ, пришел с женой. И вот что вышло: М-в и эта чужая жена полюбили друг друга, полюбили мгновенно, именно полюбили, а не сошли с ума. Не солнечный удар, после которого нужно исцеление, а именно любовь соединила их. Забегая надолго вперед, то есть в сегодняшний день, скажу, что они женаты и счастливы, у них трое детей, от первой детей не было. О первой он сказал только, что она была жадна, детей не хотела, прощать не умела, какие еще нужны пороки, чтоб отряхнуть данный прах со своих ног? Но тогда, что тогда? Они ушли с вечеринки, убежали, кинулись за город, в Подмосковье, к его знакомым, и он вернулся оттуда через неделю, отлично понимая, что с карьерой покончено. Его понизили по службе так низко, что ниже были только курьеры и стрелки военизированной охраны. Ведомственная квартира осталась за первой женой, соединившейся с его бывшим шофером, а М-в стал снимать комнату на пятом этаже в Кузьминках.
— Получаю сто десять рублей, подрабатываю переводами. Куда денешься: дома дети плачут: «Тятя, хлеба дай!»
— Не раскаиваешься?
— Ничуть! Понимаешь, ведь второго родила, все как девчоночка, меня стесняется, а где как мать. Курить перестал, выпиваю совсем редко, да, в общем, не выпиваю. А раньше всякие журфиксы да брификсы, нет уж, лучше суффиксы и префиксы. Уеду из дома и домой тороплюсь, по ней и детям тоскую. Это же и есть жизнь.
Он советовался, как бы ему вовсе уйти с его работы и устроиться на договорные отношения с каким-либо издательством. Он уже пробовал, не получалось.
— Не у нас одних мафия, — смеялся он. — Я к переводчикам со всей душой, я же ихний! Нет, брат, там свои, я не нужен. Это кто, Евтушенко литературу с трамваем сравнил? Бегут, кричат: не отправляйте, а сел, кричит: поехали. Да, брат, стол-то круглый, да садятся за него и локти пошире раздвигают, чтоб никто рядом не сел. Я заикнулся, что комментарии к «Махабхарате» и «Рамаяне» кое-где нуждаются в уточнениях, мне дали понять, что ходить к ним не надо. Я думал, может, только Восток ими оккупирован, давай зайду с Запада, с французского, нет, они уже и там.
Было что и мне рассказать М-ву. История моей неудавшейся карьеры была лишена лирической окраски, содержала скорее элементы сатиры и юмора.
До момента встречи с М-вым я работал в одной конторе, занимавшейся выпуском плакатов, буклетов, путеводителей, в основном для туристов. Слово «турист» я терпеть не мог и везде старался заменить его прекрасным словом «путешественник». Одна из моих редакторских удач была в выпуске плаката «Путешествуйте пешком!» Хотя так писать неправильно, ведь путешествовать — это и означает идти пешком, и я предлагал написать просто «Путешествуйте!» и нарисовать путника на дороге среди берез. Но время изменилось, мне было замечено, что путешествуют теперь на самолетах и теплоходах, а в конных маршрутах и на лошадях. Сказали об этом два других редактора, Лева и Боря, ветераны этой издательской конторы (тогда не было издательства «Плакат»).