— Бред какой-то. — Я макаю палочку фри в кетчуп. — Ты одна из самых красивых девушек, которых я когда-либо знала.
— Спасибо, но видела бы ты мою сестру. Она намного красивее, потому и стала моделью. Но между нами говоря, она кое-что себе подправляла. Папа говорит, что в шоу-бизнес никогда не попасть, если не подправить нос или не сделать подтяжку век, чтобы убрать следы усталости.
— Серьезно? Это безумие.
Она пожимает плечами, нанизывая на вилку салат.
— Вот и я о том же. Люди должны получать работу благодаря таланту, а не внешности. Это так по-сексистски, согласна? Только представь, на телевидении столько страшных мужчин, особенно в спортивных передачах, куда я хочу попасть.
Надкусив печение, я поднимаюсь со стула.
— Мне пора бежать на занятия, но может, поужинаем сегодня, если у тебя нет никаких планов?
— Я свободна. Возможно, к нам присоединится пара девчонок, если ты, конечно, не против.
— Без проблем. — На самом деле, это не так. Мне легче справится с одним человеком, чем с группой. Но мне, наверное, все равно придется знакомиться с людьми.
— Пригласи и Гаррета тоже. Я с ним еще не знакома. Видела его в коридоре в тот день, когда отравилась, но официально нас так и не представили.
— Я больше не общаюсь с Гарретом.
— Почему? Что случилось?
— Он забыл упомянуть свою фамилию при нашем знакомстве. Он — Кенсингтон. Из семьи тех людей, которые платят за мое пребывание здесь. Теперь слишком странно дружить с ним.
Она хрумкает своим латуком.
— Ну не знаю. Почему ты считаешь, что это странно?
— Дело не только в этом. Гаррет обманул меня. Он не рассказал о себе, а лжецы мне не нравятся.
— Все врут, Джейд. На самом деле, я недавно слышала, что среднестатистический человек врет семь раз в день. Прилично, правда? В общем, я бы на твоем месте не злилась на него. К тому же, после того пожара у фамилии Кенсингтон и так подпортилась репутация.
— Какого пожара?
— Пару лет назад в Техасе случился пожар на одном из их химических заводов. Я запомнила потому, что в новостях устроили настоящую шумиху. Погибло больше тридцати человек, а Кенсингтоны заявили, что не виноваты, и не выплатили семьям погибших никакой компенсации. Наверное, Гаррет стыдится ассоциации с тем событием. Так что лично я не удивляюсь, что он соврал.
Я допиваю остатки шоколадного молока.
— Мне правда пора идти, так что увидимся вечером, ладно?
— Ладно, только приводи с собой Гаррета. Он очень сексуальный. Нам не помешает за столом сладкий мальчик.
Я смеюсь.
— Сладкий мальчик? Серьезно? В Калифорнии это так называется? — И, не дожидаясь ответа, я ухожу.
Мне остается только история искусств, а потом до конца дня я свободна. Теперь мне понятно, почему люди хотят учиться в колледже пять или шесть лет вместо обычных четырех. Здесь так много свободного времени, что можно заниматься, чем хочешь. Но мне нужно заполнить свободное время работой.
После истории искусств я забегаю в здание студенческого совета, где размещена доска объявлений. Но она пуста. Где все объявления о работе? Ответ на свой вопрос я получаю в момент, когда мимо меня проходит девушка с дизайнерской сумочкой, которая стоит тысяч пять долларов. Такую сумку я видела прошлым летом в утреннем ток-шоу. Богатым студентам не нужна работа. Соответственно и на доске объявлений ничего нет, только библиотечная вакансия, да и та прошлогодняя.
— Ищешь работу?
Я оглядываюсь и вижу Деккера, приятеля Гаррета, который тоже смотрит на доску. На нем красные брюки, белая рубашка и галстук-бабочка в клетку. Одежда в сочетании с очками в черной оправе делает его похожим на преподавателя.
— Привет, Деккер. Я искала работу, но здесь ничего нет.
— Джейд, верно? — спрашивает он, поворачиваясь ко мне.
— Ага. Удивлена, что ты запомнил мое имя. Твой друг продолжает звать меня «Огайо».
— Огайо? Ты разве не из Айовы?
Я знала, что мне понравится этот парень. Он в тысячу раз лучше Блейка.
— Да. Но Блейк упорно называет меня Огайо.
— Просто он знает, что тебя это бесит. Не обращай на него внимание.
— Так ты тоже в поисках работы?
— Стажировки. Мне нужны не деньги, а опыт. Что-нибудь в области журналистики. Или любое другое место, где я смогу писать. Я надеялся на стажировку в местной газете и если не найду места в самое ближайшее время, то отец запихнет меня в свою юридическую фирму.
— Разве в юридической фирме тебе не дадут писать?
— Контракты и письма. Слишком скучно. Я ни за что не возьмусь за это. К тому же, мой отец юрист-шакал. Тот тип, которого все ненавидят.