А еще Ольвин предупредила меня отдельно и очень настоятельно, чтобы я к китаянкам не клеился, иначе она мне лично клеилку заклеит китайским же клеем и китайским же скотчем перемотает!
Ага…
Мои 204 сантиметра роста для китаянок не магнит даже, а нечто вроде куска мяса для оголодавшей акулы!
- Макс! Макс! Ты меня слушаешь или опять ушами хлопаешь?! – Наташка попыталась меня растормошить, получив от меня, в ответ, лишь меланхоличные хлопки в ладоши, над головой.
Да, я хлопаю ушами.
Я зверски хочу спать!
И наш водитель – он тоже зверски хочет спать и оттого жрет кофе ведрами!
- Макс! Первый день весь псу под хвост! – Наташка начала заводиться. – Как ты можешь так снимать худых китаянок, что они у тебя жирнее бегемота получаются?!
- Жрать надо ПОСЛЕ съемок, а не ДО! – Лаконично объяснил я корень проблем и навел камеру на саму Наташку.
Наташенька у нас тщеславная – фотографироваться любит до безумия, но желательно, чтобы ее фотографировал не я.
Так что, увидев объектив, повернутый в ее сторону, наша «живая, пробивная и непосредственная» массовик-затейник, худрук и критик в одном флаконе, тут же сменила объект нападения, переключившись на «молодого сокола» - юного парнишку переводчика.
- Костан! А где список остановок?! Ты же знаешь, этот чертов остров – сплошная закрытая территория! Нас же посадят в китайскую тюрьму!
- Налейте ей кто-нибудь пива, а? – Попросила с заднего сиденья наша бессменная директриса Ольвин. – Она когда пьет, такая милая!
- Ага, потому что молчит… - Костан или, на самом деле Андрей Коста, посмотрел на меня и вздохнул. – А когда она молчит, она такая красивая!
Да, наш Андрюша в Наташу влюблен.
Знаю только я, потому что после «большого календаря», в котором снималась и Ольвин, и Наташка, и Лилия с Надеждой, кто-то пустил слушок, что кроме хоть и фривольных, но «одетых» кадров, были еще и совершенные нюдсы и Андрюша приперся ко мне за фотками Наташки.
Пришлось мальчика разочаровывать, а Наташке давать волшебного пенделя, просто так, ради профилактики, потому что все равно так никто и не признался, кто пустил слух!
Выдвинув свои ноги в проход, зорким глазом окинул хозяйство.
На этот плэнэр, едут только семь моделек и наше агентство в полном составе.
Мы отработаем «купальниковую серию» в горах, с касками и реп-шнурами, так что все семь моделек имеют страховку и прошли обучение.
Из нас же, к сожалению, такую страховку и опыт альпинизма имею только я, так что Костан будет следить за порядком внизу, а я щелкать девочек и материться, потому что китаянки в этот раз слишком легкие и их будет мотылять на ветру, как буддийские флаги над кумирнями…
Пощелкивая через окно, заодно дополнял свой «мировой атлас».
Зелени – ВО!
Синевы – ВО!
Народу – ДВАЖДЫ ВО!
- Син и Оулии рассказали, что у тебя особенно хорошо получается обнаженная натура… - О, блин…
Приплыл.
Это мадам Цун, наш заказчик и, по совместительству, моя головная боль.
Вуайеристка и нудистка в одном флаконе!
Они с Ольвин уже отобрали девочек для «закрытой части» альбома, но сама мадам так и норовит раздеться перед камерой.
Учитывая, КТО у мадам супруг, я мужественно отвожу камеру, хотя мадам вполне себе еще ничего…
- Нет-нет, ничего такого! – Мадам замахала руками. – Но сегодня вечером, после съемок, у меня в доме, мы соберемся и обязательно все это обсудим.
- Возможно… - Ответил я уклончиво и отвернулся, ловя в видоискатель тощую корову с печально поникшими рогами.
Заодно…
Заодно видя заинтересованный Наташкин взгляд, о котором я, «вроде как» и знать не должен.
Ага, а то как же…
У меня в экране камеры отражения, как в зеркале заднего вида!
Новенький автобус, еще пахнущий пластиком и кожей, быстро прокатился по пыльной дороге, срезая пару километров, а потом ввинтился вереницу горных серпантинов, на некоторых мы останавливались и я делал десяток-другой фоток, забивая флешку камеры проходными кадрами, которые, вот чует мое сердце, могут вполне себе выстрелить, правда, чуть позже…