И наилучшим выходом находила лишь позорный побег. Подальше от этого существа. От мест, где даже ветер напоминал мне о вампале…
- Что вам нужно?! – раздался невнятный ор Степаниды, вырвавший меня из неприятных дум, - Пшли вот атсюдава! Ироды! Нечисть!
Я мгновенно вздернула себя с кресла, хотя после родов еще не совсем пришла в норму и чувствовала в теле слабость. Пораженно уставилась на баньши, невесть откуда вваливающиеся в маленькую комнатку, что служила в квартире Степаниды спальней мне и полукровке.
Ни капли ужаса я не почувствола в своем сердце. Ни злобы, ни ярости при виде неожиданных гостей, хотя я их прекрасно узнала. Лишь удивление.
- Никола? Алекс? – выдохнула я, - Откуда?
Мои соклановцы почтительно склонились передо мной, не забыв, однако, слегка презрительно обвести бедную обстановку моей комнатки.
- Госпожа, рад видеть тебя в здравии, - первым заговорил Алекс, фейри лет на 15 старше меня. Он был помощником моего отца и одним из моих многочисленных любовников в прошлом, но без притязаний на отношения. Очередной неудачный осеменитель. – Мы просим прощения за грубое вторжение. Но ты нужна нам.
- Что случилось? – спросила я, нахмурившись и сложив на набухших от молока грудях руки, - Как вы, черт возьми, вообще нашли меня?
- Госпожа, нам нужна помощь, - встрял Никола, дернувшись, будто от удара. Уставился на крытую полупрозрачной тюлью люльку и его глаза восторженно расширились. Самого младенца он вряд ли разглядел, иначе не испытывал такой радости, - Госпожа… Это твое дитя?
- Нет, - резко ответила я, - Просто присматриваю за детенышем. Так что вам нужно?
Никола, да и Алекс заметно сникли.
- Твой брат, Марк, устроил бунт, госпожа, - хмуро отрапортовал Никола, - После смерти старейшины многие устроили грызню из-за его титула и имущества и хотя Марк такой же кандидат, как и прочие, он устроил вооруженный геноцид против несогласных с его единоличным правом. Ты должна урезонить его. И стать, хотя бы временно, но старейшиной на правах сильнейшей.
- Дела клана давно меня не касаются, - отмахнулась я равнодушно, - Что-то еще?
- Госпожа, прошу тебя! – взмолился Алекса, подступив ко мне. Его глаза смотрели ласково и с надеждой. Он даже протянул ко мне руки, чтобы приобнять, но я брезгливо извернулась. После моего прекрасного зверя прикосновения какого-либо другого мужчины вызывали у меня брезгливость, и хотя после рождения дочери я возненавидела его за «подарочек», эта… болезнь никуда не делась. – Несмотря ни на что, ты член нашего клана. Ты сильнейшая баньши. Мудрая. Рассудительная. Только ты сможешь уравновесить нас и прекратить ту бойню, что твориться благодаря Марку.
- Вот как? – ни капли не польщенная, я заинтересованно вздернула бровь. – А что мне с того будет?
- Не захочешь быть нашей старейшиной – большинство согласны с твоим назначением невзирая на бесплодие – ты не лишишься ни своего голоса, ни своих привелегий, ни умущества. Дом твоего отца – твой дом, как и остальное. Ты нужна нам, Госпожа. Нужна твоя сила и твой разум.
Вот как… Неожиданный поворот.
Мне бы подумать, право… Да еще… этот выродок мне в нагрузку…
- Я согласна, - ответила после пары секунд размышлений. – Но только при определенных условиях.
Баньши с необычайным рвением опустились на колени под удивленным взором старой Степаниды, показывая свое полное послушание и внимание.
… Спустя две недели я вернулась вместе с баньши в родной лес и дом. Автомобиль – это прекрасная вещь, особенно когда у тебя на руках слабый и беззащитный младенец. Тая ото всех жалкую полукровку, я без каких-либо проблем устранила устроенным братцем беспредел – всего-то надо было поманить его безбедной, полной всевозможных удовольствий жизнью, и он как собачонка устроился у моих ног, преданно глядя мне в рот. Это было настолько мерзко и унизительно, что я устыдилась того, что он мой единокровный брат. Хотя… Чего ожидать от того, кто столь похож на нашего отца, для которого собственное благополучие оказалось важнее чести дочери?
Быть старейшиной я, разумеется, наотрез отказалась. К счастью, Марина за это время перестала выглядит жалкой ошибкой и приобрела почти человеческий облик. Ее маленькое тело сформировалось, лишилось шерстки и уродливых черт лица. Теперь она почти полностью походила на обычного младенца, лишь глубоко посаженные желтые глазки, маленькие рожки да ножки у нее были звериные, но и они, мне думается, скоро изменятся. Я даже начала испытывать некую нежность к этому существу, по-прежнему лишенному магии.