Я только вышла из душа и старательно вытирала волосы полотенцем, пока коленопреклоненные ведьмы, как умалишенные, качались из стороны в сторону под градом вылетающих на их головы ругательств отца. Я же спокойно сидела в просторном кресле и ни на секунду не отвлеклась от своего занятия.
Я прекрасно понимаю своего отца. Мне 43 (для фейри это не возраст), инициацию прошла больше 20 лет назад, еще десяток я послушно пытаюсь выполнить волю отца по произведению потомства. И хотя у него есть сын, мой брат Марк, я старшая, а потому я – будущая глава клана. С одной лишь поправкой – я женщина и потому должна понести, чтобы мои права были полные и неприкосновенные. Я то, что мне плевать на статус старейшины – это никому неведомо. Я смотрю на человеческий мир и искренне восхищаюсь им. За последние десятки лет он претерпел удивительнейшие изменения, которые воодушевляют и удивляют. Патриархальность у их общества весьма условная и женщины вольны заниматься почти всем, чем хотят. К ним прислушиваются, их уважают. Они сами выбирают и свой путь и своего спутника по жизни. И хотя большинство родов фейри очень зависимы от своего клана, я все чаще и чаще задумываюсь о том, что, пожалуй, вне клана мне было бы спокойней. Хоть и труднее.
Три ведьмы практически скукожились и превратились в нечно мешковатое и бесформленное в своих тяжелых и плотных черных платьях и мантиях. Но мне их было нисколечко не жаль. Как и рассвирепевшего от новости об очередной несостоявшейся беременности отца. Не жаль мне было и себя. Небольшая передышка – и снова, как говорится, в бой – на благо процветания клана и продолжения рода. И очень сомневаюсь, что очередная попытка все-таки возьмет и принесет свои плоды. А это значит какая-никакая, а свобода – свобода от детей и влияния клана.
Благодать!
Отец ругался часа два, не меньше. И хотя у баньши глотка луженная – даже у него сел голос. И тогда он выгнал ведьм прочь – пинками и сорванным криком.
- Нина! – жалобно просипел отец, бросаясь ко мне, - Нина, прости меня!
Совершенно не стесняясь, отец бросился перед креслом на колени и жадно обнял меня за колени. Я даже с жалостью посмотрела на него – всегда статный и очень красивый, выглядящий гораздо младше своих лет, по человеческим меркам ему можно было дать лет 30-35, он всегда вызывал у прочих благоговейный трепет и был строг и даже суров. Лишь не со мной. Но и сегодня эта его поза была чем-то из ряда вон выходящим. Все-таки, поехал кукушечкой мой родитель в своем уже безумном желании поскорее обзавестись внуком. А то и не одним.
- Отец, все нормально, - я успокивающе положила ладонь на его темно-русую макушку и погладила, - Я еще далеко не стара, еще успеется.
- Но Нина! – отец резко вскидывает голову и я смотрю в его глаза – точь-в-точь как мои собственные, - Если ты до сих пор не забеременела, не значит ли то, что ты бесплодна?! И что тогда?! Что дальше делать?!
Я пожала плечами. По мне так ответ очевиден как клякса на белом полу.
- Ну, не стану я старейшиной, отец, - отозвалась я рассеянно, - Ничего с кланом не случится, если ты об этом. Шустро найдут замену, и неплохую. У нас сильный клан, много славных баньши…
- О, Нина… - простонал отец, неистово покачав головой, - Ты что – не понимаешь, правда? Не понимаешь, что в таком случае будет?
Усмехнулась. Ну почему же, очень понимаю. Отец, я и Марк лишатся привилегий, почти царских почестей и роскоши, которыми пользуется семья старейшины. Не будет этого шикарного дома, нам придется разойтись, чтобы найти какой-нибудь род и остаться подле них хранителями и заняться обычной человеческой работой. Только что в таком особенного? Марку, конечно, будет тяжело – он как-то привык был царевичем и проводить свои будни в полной праздности. Как, впрочем, и отец. Мне же скука претила, поэтому я уже давно работала – перепечатывала редкие газетные и журнальные вырезки для человеческих архивов на новомодной человеческой технике под названием «компьютер». До этого я занималась тем же, только на обычной печатной машинке. Доход небольшой, но мне хватило, если бы я оказалась без средств клана.