ровых, то признаваясь друг другу в любви. Олег делал это чаще и
горячей, умелей, в соответствии со своим возрастом и опытом.
Его так и мучила дольше неизвестность отношений с Ольгой,
которая твердо держалась своей линии, откладывая свой выбор
между монашеской жизнью и его любовью, по крайней мере, до
89
того времени, когда она вернется из Германии. Но она все-таки
чувствовала свою вину в том, что не может окончательно
утвердительно-или-отрицательно ответить на предложение Олега,
и ей не нравилось чувствовать себя виноватой. И не только это
Ольгу расстраивало и заставляло ее иногда грустить и злиться.
Ольгу страшила двойственность ее судьбы сегодня, было и
беспокойство за родителей, и жалость к Олегу. Последнее – как
дополнение к любви.
Виктор Пелевин, глубоко исследовав женский характер в
своем последнем романе19, сделал вывод, что действия женщины
являются следствием борьбы двух главных ее составляющих:
«сучества» и «духовности». Не могу не согласиться с живым
классиком русской литературы. Но я бы использовал более
благозвучный, и, по-моему, более подходящий в данном
контексте, термин «сучность», которая в одном из вечеров и
победила в Ольге. Случилось это в крошечном кафе «Рюйтель»
рядом с крепостной стеной, где, кроме бармена и наших влюблен-
ных никого-то и не было. Даже музыка не звучала.
– Вот, скажи, Олег, ты так часто говоришь о своей любви ко
мне, упрекаешь меня, что я не разделяю твои чувства до конца, –
сказала Ольга после его очередного длинного признания в любви.
– А что такое любовь? Объясни мне, стоит ли мне ради этого
прервать мой путь, который я выбрала раньше, чем встретила
тебя? Что же это за вещь, сокровище такое, ради которого свою
жизнь, в целом меня устраивающую, я должна изменить
полностью?
Несмотря на некоторый сарказм вопроса Ольги, молодой че-
ловек не расстроился.
– Знаешь ли, Ольга, я смогу дать тебе полный ответ на твой
глубоко философский вопрос, – начал он торжественно, но затем
довольно рассмеялся и взял Ольгины холодные пальцы в свои
теплые руки.
– Есть один философ, русский, фамилии его я не помню, но
где-то дома у меня лежит его книга из серии общества «Знание»,
называется «Три влечения». Так вот, излагаю своими словами, как
сумею, я не философ и не писатель.
19 Роман «SNUFF», 2012 г.
90
Влечение тел, говорит этот философ, порождает желание.
Влечение сердец порождает дружбу. Влечение душ порождает
уважение. Слияние всех этих трех влечений, их совокупность,
суммирование, какое-то совсем плохое, здесь слово, не
математика все-таки, а любовь, эту самую любовь и порождают.20
Олег вздрогнул от того, что Ольга сильно, до боли, сжала его
руку, взглянул на нее и пожалел о своем напыщенном тоне.
Молодая женщина плакала, еле сдерживала рыдания.
Олег вскочил, обнял ее.
– Ну, что ты, что ты! Зачем так? Может философ и ошибся!
– Отстань от меня со своими шуточками, не ошибся, нет, нет! –
сквозь слезы прошептала Ольга, обнимая Олега.
Следующая шуточка, которую Олег благоразумно не стал
произносить, была бы о том, что он полюбил Ольгу только за то,
что, она, не употребляя парфюмерии, всегда тонко пахнет
женщиной. И поднимая ее с бетонной дорожки всего-то три
месяца назад, он раз и навсегда был покорен ее ароматом. Или не
шутка это была, а правда? Но так и не была сказана…
Они долго сидели в этом кафе, о котором, казалось, забыли
гости и жители Таллинна, и то находили темы для разговора, то
молчали, глядя друг на друга. Вежливый бармен приносил чай и
кофе и исчезал за стойкой, где смотрел телевизор, включенный в
ползвука.
Что еще надо было влюбленным для полного счастья кроме
одиночества вдвоем в уютном старом кафе? Они узнали это, когда
на мобильный телефон Олега позвонил отец Гавриил и попросил
к телефону Ольгу. Ольга говорила, вернее, слушала минут пять,
изредка отвечая «Да» и «Хорошо», с некоторым удивлением, но
когда закончила разговор и отдавала телефон Олегу, то светилась
от счастья.
– У меня есть еще неделя! Визы еще не готовы. А может быть
стоит вернуться в монастырь? – спросила она с полной серь-
езностью, потому что не увидела радостной реакции Олега. А он
просто тупил, ошалев от радости.