— Да, в этом плане я понимаю, конечно, — Валерий Сергеич профессионально и даже искренне сложил брови домиком.
Хотя сама идея… С подростками, скорее всего, будет даже проще… Я забарабанила пальцами по столу. Как же, передо мной замаячил новый прожект! Копыта взрыли землю, сами понимаете.
— Знаете что? Предложу вам ход конём! — мой собеседник подался вперёд, облокотившись на свои папки. — Вы пока готовьте на этих деток документы. Мы берём первую двадцатку, так?
— Та-ак.
— И наблюдаем… — ой, у них же ещё отчёты эти… — Оценку по динамике я вам смогу довольно скоро дать — у вас дней десять пройдёт. Ну, пятнадцать! Николай Михайлыч всё как надо распишет, по-докторски.
— Это очень хорошо.
— Только кратко!
— Ничего, пусть кратко.
— Во-о-от. И как только мы будем готовы принять следующую группу — вы получаете зелёный свисток и рысью мне их сюда притараниваете. Ясно?
Валерий Сергеич несколько оторопел от смены риторики, но, тем не менее, бодро заявил, что ясно и вообще.
— Но! — следим внимательно за рукой, в этот раз не индейская ладонь, а указательный палец. — Передайте господину губернатору — и я настаиваю на этом — город должен принять участие в реабилитационной программе для этих детей!
— Ну, конечно же! Единовременное пособие усыновляющим семьям…
— Нет, Валерий Сергеич, стоп! Ни я, ни барон — мы ни в коем случае никого усыновлять не будем. Не забывайте: у нас гольный феодализм. Вопросы распределения власти и всяких престолонаследований — нафиг нам такой головняк?
— Ах, да, действительно…
— Вот. Действительно. Мы берём на себя попечение о здоровье и судьбе этих детей. До того как наступит возможность их определения в семью может пройти довольно большое количество времени. А ребёнка требуется содержать: обувать, одевать, кормить, бытовые всякие вещи и главное — большие вложения именно в реабилитацию. И в материально-техническую базу, и в персонал. Я считаю, город должен помочь.
Я достала из кармана карандашик и написала на уголке всё ещё лежавшего передо мной заявления казавшуюся мне адекватной сумму.
— Я считаю, этого будет достаточно.
Чиновник вытаращил глаза:
— В месяц?
— Да ну конечно! Где вы такие цены видели? Единовременно, естественно!
— Вы уж меня, госпожа баронесса, прямо напугали! Такая сумма вполне… считайте, что всё уже согласовано.
Я подвинула ему листы заявлений, не отказав себе в удовольствии побрюзжать:
— Вы там, в своих высоких кабинетах, совсем от жизни оторвались. Иногда хоть надо сходить с Олимпа, а то, глядишь, так и вовсе связь с реальностью потеряете. Ладно, давайте так договоримся, — я достала блокнотик с календарями Старой и Новой Земли: — на неделю (вашу) берём тайм-аут, мне пока не до беготни будет. А двадцать седьмого жду вас — и с обычными детьми, если таковые ещё будут, и со… специальными. К этим детям я попрошу передать личные дела и медкарты, каждому перед отправкой сделать портретное и ростовое фото, скажем, в лёгкой спортивной форме типа шорт и футболки, чтобы физическая картина на момент перехода была видна, формат А4, вложить в личное дело, — чиновник сделал себе пометку, — И пожалуйста — без опозданий! После у нас начинаются бури.
— Да-да, я помню, что это критично.
— Мда. И я надеюсь, что пропорция по половому признаку хоть немного выровняется.
Валерий Сергеич только вздохнул.
Таким образом, у нас образовалась кучка полувзрослых новобранцев, которых мы пока держали не то что бы в карантине, но особо ни с кем не смешивали. С ними занимались, включили в хозяйственную деятельность, брали в рейнджерские выходы и просто в лес (допустим, по бруснику), но при этом все они знали, что вот придёт последняя партия — и все они поедут в дальний посёлок Бирюзу, где живут их будущие родители.
ЖЕНСКИЕ ТЕМЫ
Следующие двадцать восемь дней я была очень занята. Настолько очень, что найти меня можно было преимущественно в «закутке инвалидов». Прожект становился всё масштабнее, съедая основную часть моего времени.
Из прочего два святых часа я посвящала детям (с «перед обедом» пришлось перенести их на «перед ужином») и если повезёт — после ужина оставалась в «деловой» беседке, а когда вечера стали прохладнее — в донжонной столовой для решения всяких «моих» вопросов.