— Как мне надоело таскать это золото! — подумал он — Оно уже мне третий день подряд во сне снится!
К счастью скоро мешки закончились, и они все вместе принялись плотно пригонять доски фальшивого пола на место. Медведь прыгал в фургоне, загоняя своим немалым весом доски в пазы, а Никитин с Гафтом устанавливали эти доски. Потом быстро заполнили боковые тайники, и пошли мыть руки.
Землянин потихоньку приучал своё воинство к гигиене, наёмники хотя и кривились, но делали то, что он велел. Поужинав бараниной, они уселись у костра, лениво переговариваясь, и потягивали пиво.
— Куда двинем капитан? — наконец задал тревожащий всех вопрос Медведь.
— В Ка-Абур, а там посмотрим… — неопределённо ответил Никитин. — Потом может быть, двинем в Шестиградье.
— Понятно.
Медведь поворошил веткой угли костра.
— Парней нам надо нанять капитан… В Ка-Абуре сейчас много народу слоняется без дела — много не запросят.
— Хорошо наберём народ, только смотри Медведь, я сам буду выбирать народ. Помнишь Кота?
— Помню я этого… — скривился Медведь и сплюнул.
— Так вот смотри, что бы такой типчик нам не попался. Ладно, давай спать. Гафт кинь мне палатку! Мы с Тифой здесь, а вы в фургоне заночуйте.
Парень, позевывая, передал ему из фургона увесистый свёрток. Медведь и Гафт расположились спать в фургоне, а Никитин с Тифой стали раскладывать палатку.
Можно было конечно всем расположиться в фургоне, но Медведь имел неприятную привычку громко храпеть во сне, поэтому Сергей решил расположиться поблизости от фургона.
Быстро поставив палатку, он кинул на пол шерстяные матрасы, положив поверх них свою подстилку из латекса. У изголовья, немного подумав, он, положил свой голубой топор, на всякий случай.
Тифа сделала, было, попытку соблазнить его, но он велел ей спать. Вздохну, она прижалась к нему и вскоре принялась размеренно дышать. Он быстро последовал её примеру.
Рано утром их разбудил приказчик. Медведь, зевая, выполз из фургона, и они вместе пошли смотреть лодку. Минут пять приказчик осматривал лодку, потом, пробурчав, что-то невнятное скрылся в предрассветном тумане.
Сквозь ткань палатки Никитин слышал, как Медведь растолкал Гафта и велел ему разжигать костёр.
— А чего я? А баба! — донёсся его сонный голос.
Медведь что-то пробурчал сквозь зубы, до Сергея донёсся шлепка.
— Ну, чего, чего чуть что бить то сразу… Иду, иду…
Послышался долгий зевок, потом звуки от ударов кремния, вскоре от костра потянуло дымом.
Тифа что-то невнятно мычала во сне. Никитин потянулся, немного покачал пресс и вышел из палатки. Гафт в это время тащил котелок с водой из реки.
— Гафт, сколько раз тебе говорить, что для пищи бери только родниковую воду. — позёвывая сказал ему Сергей и поёжился, около воды было холодновато.
Гафт уныло вздохнул, сонно посмотрел на него, потом вылил набранную воду и потащился к фургону, где у них хранился запас родниковой воды. Притащив из фургона бочонок с водой, он до половины заполнил водой котелок и стал, позёвывая, смотреть в огонь.
— Чего ты такой унылый сегодня? — спросил его Никитин.
— А так… — махнул рукой тот — Медведь храпит! Хоть кляп ему в рот затыкай!
Медведь услышав это довольно крякнул.
— Зато, это самое, враги знают, что я здесь!
— Знают, знают — проворчал злой и сонный Гафт — все здесь на сто шагов знают!
— Ладно! — прервал его нытьё Никитин — Давай тащи горох и кусок баранины.
Пока Гафт искал продукты в фургоне, Никитин сделал лёгкую разминку, под скептическим взглядами Медведя.
— Смотри, смотри! — весело сказал он, ему, разминаясь — Скоро вы все у меня такое будете делать по утрам.
Закончив разминку, он принялся за завтрак. Не доверяя Гафту, Никитин сам разделал баранину и стал складывать мясо в большую медную тарелку, которую они захватили из дворца. Кухонные принадлежности было его слабостью, из дворца Владыки, они позаимствовали ещё пару больших литров на сорок котёлков, несколько котлов поменьше и пару больших сковородок.
Сняв закипевший котёл с огня, он заварил травяной чай и поставил на огонь сковородку. Дождавшись пока она немного накалится, он стал кидать на неё куски мяса, немного погодя добавил лук. Дождавшись пока лук, поджарится, он кинул дроблёный горох, добавил соли и специй, потом залил всё это водой.
В воздухе волнами стал, растекался аппетитный аромат, от которого пробудилась Тифа. Из палатки высунулась её взлохмаченная голова, на ней ничего не было кроме тонкой расстегнутой рубашки. Сонно поглядев на них, она зевнула и потянулась, открыв для обозрения смуглую грудь с коричневыми сосками. Гафт скинув безразличие, и уставился на это зрелище. Тифа, перехватив его взгляд, быстро исчезла внутри палатки и вскоре вылезла полностью одетая.