Правда заключалась в том, подумал волшебник, нетерпеливо взмахнув грамерхейном, что если бы не присутствие не просто одного, а не менее трех защитников Томанака, Теллиан или Датгар определенно были бы мертвы. И если бы кто-нибудь из людей Салгана сумел всадить стрелу или две в Базела, или Вейжона, или даже, Фробус, в проклятого скакуна Базела! - Варнейтус посчитал бы операцию ошеломляющим успехом, несмотря на впечатляющую кончину брата-пса.
Но они этого не сделали, и было не так, что превратило попытку в столь же оглушительный провал. Хотя, теперь, когда он подумал об этом, усиление подозрений Теллиана в отношении Кассана, вероятно, само по себе имело бы смысл. В конце концов, дело было не в том, что Боги Тьмы на самом деле нуждались в Кассане, чтобы победить; он был нужен им только для того, чтобы разрушить сплоченность королевства, пытаясь победить. На самом деле, их даже больше устроило бы, если бы все королевство превратилось во что-то вроде того бесконечного кровопролития в Ференмоссе. Двадцать или тридцать лет гражданской войны, предпочтительно с достаточным отвлечением внимания, чтобы разрушить эксперимент князя Бахнака по объединению градани, были бы почти идеальными с точки зрения его госпожи.
Что ж, поскольку ты никогда не ожидал, что они преуспеют, по крайней мере, тот факт, что они этого не сделали, не нарушил ни одного из твоих собственных планов, сказал он себе так философски, как только мог. И тебе, вероятно, следует убедиться, что Кассан узнает об этом, как только ты сможешь это сделать, не вызывая никаких подозрений о том, как ты так быстро узнал о неудаче Артнара. Не то чтобы небольшая задержка не могла быть полезной. Он неприятно улыбнулся. В конце концов, это даст тебе больше времени, чтобы решить, как именно ты хочешь сообщить Кассану о... неверном направлении Артнара. Никогда не помешает добавить немного соли на рану, когда дело доходит до посева раздора, не так ли?
<Так вот ты где... наконец>, - сказал Уолшарно, когда Базел Бахнаксон вышел из задней двери деревенской гостиницы. Прохладный, тихий рассвет пробивался под высоким дубом, который затенял гостиницу, и градани широко потянулся, наполовину прижав лисьи уши, зевнув, когда скакун неторопливо подошел, чтобы поприветствовать его.
- И тебе доброго утра, - сказал Базел, оправляясь от зевка и протягивая руку, чтобы потереть нос Уолшарно. - Я надеюсь, ты провел спокойный вечер?
<Это тяжелая, очень тяжелая жизнь>, - печально сказал Уолшарно, поднимая голову, чтобы игриво прикоснуться губами к ушам градани. <У некоторых людей над головой хорошие, уютные крыши, а другие остаются на морозе всю ночь напролет.>
- Сейчас холодно, что ли?
Солнечный свет уже пробивался золотыми лучами сквозь листву над головой, обещая много тепла, и Базел усмехнулся и похлопал Уолшарно по шее.
<Ну, это могло быть так. На самом деле, это мог быть дождь или снег, если бы ты знал об этом, и если бы это было так, я все равно был бы на улице в них!> с воодушевлением продолжил Уолшарно. <Во всяком случае, я бы не вписался в эту жалкую маленькую конюшню!>
- И я сам не помещался в эту "жалкую маленькую" кровать, - отметил Базел. - В этой спальне твердый пол!
Он потянулся назад, чтобы размять поясницу, и кто-то засмеялся у него за спиной. Он повернул голову, оглядываясь через плечо, и улыбнулся, когда Хатан Шилдарм присоединился к нему и Уолшарно.
- Заставляет тебя чувствовать себя виноватым, не так ли? - спросил Хатан.
- О, не так сильно, как все остальное, - возразил Базел с усмешкой.
- Но не из-за отсутствия попыток. Ты это имеешь в виду?
<Скажи ему, что защитник Томанака не прибегает к хитрости, чтобы получить то, что он хочет>, - сказал Уолшарно.
- Теперь я этого точно не сделаю. - Базел со смехом покачал головой. - Во-первых, потому что это была бы ужасная ложь, и, во-вторых, потому что он не поверил бы ни единому слову из этого.
Уолшарно фыркнул и ткнулся носом так сильно, что пошатнулся даже массивный градани, а Хатан рассмеялся. Очевидно, ему не нужно было на самом деле слышать, что сказал Уолшарно, чтобы сделать довольно проницательное предположение о его содержании. Он начал говорить что-то еще, затем сделал паузу и повернул голову, прикрывая глаза рукой, когда другой скакун, на этот раз железно-серый, меньше (хотя ни одного скакуна на самом деле никогда не назвали бы "маленьким"), чем Уолшарно, и, очевидно, по крайней мере, на несколько лет старше, подошел к нему.