Что-то, удерживающее меня раньше, рвется, больше нет правил, и не на кого оглядываться.
Я выдавливаю свой главный страх:
— Я видела смерть отца. И это произойдет, если я займу трон!
— Не путай причины со следствием. Пока он жив и он — король. Не бери на себя лишнего.
— Ты был бы наилучшим вариантом.
— Возможно. Но так вопрос не стоит.
— Хорошо, ты можешь хотя бы объяснить мне, что со мной происходит? Этот дракон просто сводит меня с ума!
— Резонанс, контакт, рассудочная часть отключается. Контроль переходит к той части сознания, что управляет эмоциями и чувственными образами. И это состояние тебе очень нравится, а так как дракон его источник — ты начинаешь от него зависеть. Так доступно?
— И ты мог бы проделать то же самое? Со мной?
— Перевязать тебя к себе? Нет!.. Я могу блокировать все твои уровни. Останутся голые инстинкты и то, что сокрыто в самой глубине и не выходит обычно не поверхность.
— Ничего хорошего?
— Ты никогда мне не простишь, если станешь в любой мере связана мной, ведь ты не из тех, кто когда-либо подчинится своим ли, чужим слабостям. Ты жаждешь более всегда держать ситуацию под контролем, пусть даже любовное опьянение на какое-то время сковывает твою волю. Желание управлять всем со временем будет только укрепляться. Я могу уступить сейчас твоей прихоти и выпустить весь твой хаос на свободу… и наоборот.
«Не понимаю, не понимаю… зачем столько слов, когда можно проще, говорил же».
«Не поймешь, пока не попробуешь?», — отчетливый ответ.
— Но что тебя останавливает? — делаю акцент на слове тебя, иначе мой призыв звучит совсем жалко.
Асакура может бить словами едва ли не сильнее, чем ладонью. Он не умеет щадить. Но и лгать тоже:
— Боюсь ошибиться. Разочароваться.
«Во мне?»
— В тебе?., да, пожалуй. Скажу тебе один раз, Ники-принцесса, беги от меня, ведь если окажешься, той, единственной, то и Хаос не укроет, и во вселенной не найдется места, где я не отыщу тебя.
А из вселенной нет выхода, думаю и протягиваю ему свои мысли, вернее одну:
«А если судьба?».
И свою руку.
Сама себе я напоминаю сейчас отбивную, которую долго готовили, прежде чем положить на жаровню. Отмачивали, мариновали, отколачивали, приправляли. Что остается? Слегка прожарить?
— Судьба — работа в этой жизни для твоей души-сознания, от нее тоже не убежишь, — соглашается Асакура, со мой ли, с этой самой пресловутой судьбой, неважно и берет протянутую ему ладонь.
Гармонично спланированный, тщательно взращенный парк, но при этом дикий в своем неконтролируемом стремлении широко, свободно захватывать пространство и тянуться ввысь, совсем как Асакура, ну и я, признаюсь, большими, вольно раскинувшими ветвями черпает свет и закидывает нас тенью.
От судьбы не убежишь.
Не убежишь и от долга.
Бежать от выбора Хаоса, к чему?
Хаос внутри лениво, сыто и довольно чуть вздрагивает. Сворачивается в клубок, стягивается, в большую жирную точку и утихает.
Еще одну точку невозврата…
Прислуга во внутреннем дворе рассыпается бисером, прячась за колоннами, когда сногсшибательный Аамон Асакура, переступает порог своего жилища.
Минуя два этажа, мы поднимаемся на третий.
Влияние ауры дворца, не иначе: расписные потолки, живописные полотна, фрески, статуи просто подавляют.
— Мое приватное пространство, — поясняет Асакура, — ведя залами с гобеленами и кессонами на потолке.
— Красиво, но пусто, — замечаю, — Почему нет портретов твоих и твоего рода? Совсем нет и личных вещей.
— Все в этом доме и не только здесь — все мои личные вещи. И соответственно несут отпечаток моей личности, — Асакура знакомо усмехается.
Много старых вещей и очень старых. Словно в музее. Но если милорду угодно жить в музее, пусть, только мне это совсем сейчас не интересно.
«Перестань быть таким, Асакура, перестань быть собой…»
— Ты понимаешь о чем просишь? Не понимаешь.
— Отпусти себя и ты, — прошу его.
Асакура молча ведет дальше, еще один скульптурный портал, с колоннами, во всю стену огромная географическая карта мира, судя по всему древнее всего, что я до сих пор видела. Пока я пальчиком очерчиваю рельеф Адалин, Асакура отходит.
Моя рука уже странствует по Империи, когда он возвращается, с подарком и со словами:
— Бери. Надень.
Браслет. Безумно дорогой, судя по камням. Но я ни при каких обстоятельствах такое не примерю на себя, мне не хочется даже дотрагиваться до него. Среди россыпи голубых бриллиантов знакомо проглядывают черные вкрапления адемина.