– Сань, а как же дети? Всё это было ужасно рискованно! Мало ли случайностей бывает…
Жена перестала улыбаться:
– Да, это было тяжело…. Но, ведь, страховались, как могли? Лодку тогда доставили на подземную реку. Ты же ещё был, настоящий супермен! Половина женского населения нашей планеты с ума сходит от твоих подвигов…. Так что, смотри у меня! Ежели что, то зарежу сразу и всерьёз…. Кстати, помнишь, тогда, в Янтарной Комнате (естественно, обычная бутафория!), ты сказал, что будешь любить меня вечно и никогда не подашь на развод?
– Помню, конечно…
– Я требую незамедлительных и веских доказательств! Незамедлительных! Дети вернутся с прогулки только через пятнадцать минут, у нас ещё целая куча времени. Мы – успеем! Только пить очень хочется…. Давай-ка – для начала – глотнём сухого винишка? Доставай из холодильника бутылку с Токайским. Вон он, в углу, маленький такой…. Ага, на боковой полочке, молодец…
Егор ловко откупорил бутылку, разлил вино по простеньким бокалам, обнаруженным в кухонном шкафчике, один передал жене.
– Ну, за нашу неземную любовь! – пафосно провозгласила Сашенция.
Они, глядя друг на друга с тихой нежностью, чокнулись. Вино оказалось очень терпким и ароматным. Сделав несколько глотков, Егор понял, что засыпает….
Он проснулся – от противной и нудной головной боли – всё в той же непрезентабельной цыганской хижине – стены, оклеенные обоями «в цветочек», самодельный стол, одинокий колченогий стул.
Егор сел на кровати, опустил босые ноги на холодной деревянный пол, протёр глаза, огляделся по сторонам. Саньки и Платона в хижине не было. Он подошёл к окну, резко отбросил в сторону грязноватую ситцевую занавеску и застыл – с широко открытым ртом…
Все каддилаки, бентли, порше, БМВ и мерседесы куда-то бесследно исчезли. Вместе с Квентином Тарантино, Томом Крузом, Ксенией Собчак и всеми прочими Жириновскими…. За давно немытыми стёклами опять был только заброшенный цыганский хутор – три-четыре десятка живописных лачуг, между которыми виднелись тёмно-бежевые бока цыганских кибиток. Чуть в стороне худые разномастные лошадки лениво пощипывали пожухлую траву.
Возле старенького колодца-журавля Петря и Тадэуш увлечённо беседовали о чём-то с высоким плечистым мужчиной, на голове которого красовалась неряшливая серо-бурая чалма. Галка Быстрова доверчиво прижималась к плечу незнакомца, а на его другом плече спокойно восседал упитанный чёрно-белый кот.
«Это же Пугач нашёлся!», – радостно объявил окончательно-проснувшийся внутренний голос. – «Выжил, всё-таки, морда уголовная! Молодец! И кота Аркашу где-то отыскал…. Что же, нашего полку прибыло! Теперь оно будет веселее и…».
– Стоп, стоп! – сердито возразил голосу Егор. – Я уже совсем перестал понимать что-либо…. Где – сон, где – явь? Совсем запутался, чёрт побери! Так что, сейчас я поступлю следующим образом. Снова завалюсь спать! Да-да, просто лягу спать…. А когда проснусь, то ещё раз внимательно оглянусь по сторонам. Вдруг, интерьер опять – самым кардинальным образом – изменится? Вот, тогда уже и определюсь, что да как. Санька, опять же, подскажет…. Ерунда, в любом случае – прорвёмся!
Глава первая
Хижина на мысе Наварин
Хижина была очень старенькой, но ещё крепкой, а главное, тёплой. Это в том смысле, что зимовать в ней было достаточно комфортно и уютно. Для привычного и опытного человека, понятное дело, комфортно. А Егор, как раз, таковым и являлся – тёртым и виды видавшим чукотским охотником. По крайней мере, он сам себя ощущал – таковым. То есть, был железобетонно уверен в этом…
Ещё несколько слов про старую хижину, вернее, про охотничью землянку-каменку. Когда-то – лет так пятьдесят-шестьдесят назад – кто-то глазастый и шустрый высмотрел в местных гранитных скалах аккуратную прямоугольную нишу подходящих размеров – девять метров на четыре с половиной. Высмотрел, и решил приспособить под надёжное и долговечное жильё. Тщательно укрепил в земле, то есть, в вечной заполярной мерзлоте несколько толстых сосновых брёвен, принесённых к берегу морскими южными течениями, обшил брёвна – с двух сторон – крепкими досками, а пространство между ними засыпал мелким гравием и песком – вперемешку с обрывками сухого ягеля. Получилась четвёртая стена хижины. Три, понятное дело, остались каменными. Естественно, что в этой четвёртой стене имелась надёжная и приземистая (тоже засыпная), дверь, а также крохотное квадратное окно. Односкатная же крыша строения была сооружена самым простейшим образом-методом. На аккуратно уложенные жерди и доски были настелены толстые моржовые шкуры, поверх которых разместился полуметровый слой мха. Крыша – с течением времени – густо заросла карликовой берёзой, ивой и высокими кустиками голубики. Ещё землянка была оснащена отличной печью, сложенной из дикого камня. Именно эта печка и позволяла успешно выживать – в сорокоградусные суровые морозы…