— Вы решили поделиться с нами до битвы? — уточнила ведьма.
— Да. Мы играем честно, и лично я думаю, а точнее надеюсь, что это поможет вам настроиться на бой. Все-таки вы будете сражаться, в том числе и за собственное будущее, а за непонятные интересы неизвестно кого.
Снедаемые любопытством они не стали ждать приезда, а воспользовавшись тем, что в микроавтобусе было довольно просторно, приступили к изучению.
Понимая любопытство мужа, Ира начала с коробки. Там оказалась одежда, обувь, отдельная коробка с множеством иголок немного странной формы, пара ножей, похожих на сделанный мастером из Вишнековки, две фляжки с ремешками, позволяющими носить их на боку, и странное приспособление, которое ей не удалось идентифицировать сразу.
— Будешь разбираться? — спросила она мужа, ставя внутрь коробки.
— Буду, а ты посмотри пока, что там есть еще, — и Проклятый начал рассматривать дары.
Во втором свертке оказались документы. Да, симбионты постарались на славу, у этих ребят действительно были неплохие возможности. Документы на нее, Оксану, Валика и даже Аню.
Согласно новому паспорту, она теперь носила фамилию Тарасенко. Причем имя и отчество остались неизменными, и Ира порадовалась этому, случись что, не придется привыкать отзываться на чужое имя. Аня стала ее дочкой, и Ира только покачала головой. Саму ее сделали старше, теперь ей стало тридцать. Ясное дело, так двенадцатилетняя дочь не вызовет никаких вопросов.
— Что там? — спросил Миша, не поднимая головы.
— Паспорта, причем как украинские, так и загран. Свидетельства о рождении детей. Анька теперь Анна Михайловна, наша дочь.
— Наша?
— Ну, уже моя. Судя по всему, я вдова.
— Спасибо.
— Так удобнее, если придется куда-то выехать, то не нужно будет твое разрешение.
— Да я понимаю, — он вздохнул.
— А что у тебя, — спросила Ира, и из любопытства, и для того, чтобы отвлечь мужа от грустных мыслей.
— Похоже на арбалет.
Он поднялся, с неким трудом поднимая металлический предмет, который она не смогла идентифицировать.
— Арбалет? — удивилась она.
Ира видела, что мужу тяжело держать предмет размером с кукольную игрушку, и старалась никак этого не показать.
— Да, — он немного поколдовал с «игрушкой», и повесил на спину. — Тут есть лямки, чтобы носить его, как рюкзак. И, похоже, он предназначен для стрельбы с упора. Тяжелый, не знаю каким надо быть силачом, чтобы стрелять, держа его на руках. Да и ножки есть в наличии.
— Интересно, — ответила она, лишь бы не молчать.
Комментировать тяжесть игрушки ей точно не хотелось и дальнейшую часть пути они провели в молчании. Каждый думал о своем, но так или иначе их мысли крутились вокруг предстоящего сражения в целом, и их положения в частности.
Проклятый вспоминал то, как убил чародея. Он уже не в первый раз прокручивал в голове те события. Он убил незнакомого мужчину. Пусть даже и мага, и скорее всего еще ту скотину. Но лично ему Ворсан ничего не сделал, они не знали друг друга и не имели никакой возможности пересечься. Но когда пришло время, он нанес удар, пусть и дрогнувшей рукой. Миша снова и снова задавал себе вопрос — почему? И каждый раз получал разные ответы.
Сейчас, в преддверии битвы, битвы в которой от него лично вообще ничего не зависело, и он играл роль даже не заложника, а скорее бомбы которую нежелательно взрывать, у него возникла очередная версия ответа. Ему хотелось делать хоть что-то, зависящее от него лично. Хотелось действия. Пусть даже этим действием будет убийство незнакомого человека.
Затем мысли Проклятого перескочили на Валика и жену. Оставлять ребенка было неким безрассудством, но тут ситуация выглядела немного и обратной. Похоже, они с Ирой устали. Устали бежать, устали от неизвестности. Хотелось поверить в то, что им встретились те кто знает, что надо делать. Хотелось верить в то, что приняв сторону симбионтов, они разберутся с преследователями, а может даже найдут своих. Тех с кем можно будет идти дальше.
И подумав об этом, Проклятый криво усмехнулся. В то, что они нашли своих, к сожалению, он не верил ни на грош. Да сейчас им по пути, но вот потом дороги могут и разойтись.
Ира же думала совсем о другом. О том что, похоже, Оксана просто не выдержит. Прощаясь, она поцеловала сестру и заглянула ей в глаза. Увиденное не порадовало, что-то новое появилось в глазах ее Ксюхи, там поселились ужас, ужас и что-то еще. То, чему Ира не могла подобрать нужного определения. Затравленность? Безысходность? Или все вместе? Она понимала одно, еще два повторения того, что случилось на кладбище, и разум сестры может не выдержать. А самое главное, она не знала, чем может помочь сестричке. Шрам на лбу уже почти пропал, но вот исцелять душевные раны она не умела.