Ладно, чего это я разболтался в сарае… в «Праге», давайте лучше за десерт возьмемся, — закончил я спич.
За десерт мы, конечно, взялись, но видел: Ольга задумалась. Да и Надежда тоже, хотя литература не по её части. Поправка: пока не по её части.
В «Минск» вернулись ближе к одиннадцати.
Девушки зашли ко мне, была у них странная идея: мне готовят провокацию. Подлянку, говоря проще. Обыкновенную гостиничную подлянку. И мы, вернее, они, решили опередить. Организовать контрпровокацию.
Днем, перед уходом, они оставили в моей постели кое-какие вещи дамского туалета. Как приманку. Обыкновенно такого не случается, даже дома, в Сосновке. Ну, находила Вера Борисовна пару раз их ночнушки, так дело житейское, да и кровать у меня дубовая, прочная и широкая. Что ей пара ночнушек. Не треснет. А в гостинице — ну, это несерьезно.
Однако…
Однако метки показывали: смотрели. А раз смотрели, то жди ночного дозора.
Девушки вещи-то прибрали и ближе к двенадцати тихо-тихо удалились. Недалеко: их номер через две двери наискосок от моего. А я закрылся на ключ и начал проделывать дыхательные упражнения.
Режим дня рассыпается на глазах, нужно бы собраться. Душ, постель, сон. С невнятными сновидениями: стою я перед Белым Домом и раздаю американским неграм новогодний номер журнала «Советская фантастика» — форматом с «Новый Мир», только толще и с яркой обложкой. А на обложке — звездолёт «Победа» завис над Нью-Йорком городом. Зачем завис — непонятно. То ли продовольствие сбрасывает революционерам, то ли ещё что-то. Негры расхватывают журнал, как горячие чебуреки, и говорят почему-то по-русски:
— Откройте! Откройте немедленно!
Я проснулся. В дверь не то, чтобы стучат — ломятся.
— Кого черти несут?
— Проверка номера!
— Какая, к свиньям, проверка!
Снаружи пытались открыть дверь. Мой ключ в замке мешал.
— Кто такие? — это снаружи. Пантера.
— Шли бы вы… Ай, пусти! Пусти! А-а-а-а!
Я открыл дверь.
Два мужичка московской наружности лежали на полу, а Лиса и Пантера сидели на них верхом, заламывая мужичкам руки до вывиха или перелома. Дайте мне точку опоры, и перелом обеспечен. Вот она, милицейская выучка.
Я вернулся в номер и вызвал милицию: нападение. Гостиница «Минск», четвертый этаж, номер четыреста семь. Быстрее, у бандитов заложники, женщины.
Пока ехали, бандиты орали, матерились, а потом орали ещё громче. Происходящее им не нравилось. И было больно. Очень.
— Что тут у вас? — три милиционера, как три богатыря, вдруг предстали во весь рост в тесном, в общем-то, коридоре.
— Попытка ограбления, — сказала Пантера. — Пришлось пресечь.
— А вы откуда взялись?
В настоящих японских кимоно карманов, кажется, нет. Не уверен. Но у девочек были. И они, девочки, достали из карманов книжечки темно-вишнёвого цвета.
Старший наряда внимательно изучил эти книжечки, вернул девочкам.
И сказал:
— Ну, Печкин и Лавочкин, вы попались всерьёз. Сопротивление сотрудникам милиции — это вам не командировочных пугать. Присесть придется.
Мужички с пола поднимались неохотно. Нет, на полу им было плохо, но, похоже, дальше будет только хуже. Много хуже. Уж лучше бы на полу.
— Да мы тут ничего… Пошутить хотели…
— Пошутили. Получилось.
Задержанных увели. Начальник наряда с девочками стали в холле писать бумаги.
А я вернулся в номер.
Ждать объяснений.
Через четверть часа девочки зашли в номер.
— У тебя есть что-нибудь выпить?
— Конечно. Боржом.
— Ну, давай боржом.
И они лихо опрокинули по стакану.
— Что это было?
— Гостиничный шантаж. С подачи гостиничных работников как бы дружинники вламываются в номер командировочного, где тот предается разного рода увеселениям и, под угрозой сообщения на службу, в семью, отправкой в отделение милиции и прочее — обирают его до нитки.