– Ты живой? Дима, открой глаза и скажи мне, что ты живой.
– Да, хотя ты прилагаешь все возможные усилия для того, чтобы исправить это досадное недоразумение, – я опознал голос Эдуарда и отвечал, не открывая глаз.
– Хвала Прекраснейшей! – простонал мой дядюшка, повышая голос.
Я открыл глаза. Да, с потолком в этой комнате было гораздо лучше. С ним я хотя бы крышу изнутри никогда не видел. Пыль всё ещё клубилась и чувствуется мне, она ещё не скоро осядет. Но совершенно неожиданно для меня пошёл небольшой дождь со снегом. Он с каждой секундой всё больше сбивал пыль. Так что буквально через минуту-другую обзор в комнате начал понемногу восстанавливаться. Я же снова задрал голову и увидел прямо над собой не только внутреннюю поверхность крыши, но и кусок неба.
Мне было неуютно находиться голым под холодными каплями, хоть они и были довольно редкими. Вздохнув, я укутался в покрывало. Идти куда-то было безумно лень, так что я не торопился покинуть свою комнату или начать звать кого-нибудь на помощь, хотя бы Николая.
– У меня сейчас только один вопрос, и только ты на него можешь мне ответить. Спрошу один раз и медленно: почему на меня упал потолок? – произнеся это, я пристально посмотрел на Эда.
– Это старый дом, всякое могло произойти и в любое другое время, – он не оправдывался, просто констатировал факт.
– Ладно, но ответить мне тогда, где крыша? Насколько я помню, прямо над моей комнатой располагался заброшенный чердак? – поинтересовался я, глядя на невозмутимого дядюшку.
– Крыша обвалилась, а пол на чердаке ветхий, – он пожал плечами. – Я же говорил, что ты распустил своих слуг. Снег с крыши, особенно в таком старом доме, нужно чистить регулярно. Поэтому не удивительно, что в конечном счёте произошёл обвал.
– И почему я даже не сомневаюсь, что это самое время наступило именно тогда, когда у меня поселился один известный на всю Российскую Империю, а потом и Российскую Республику, Великий Князь? Кстати, кем ты мне всё-таки приходишься? Впрочем, неважно, я уже решил, что дядя лучше всего подходит, не так ли, дядюшка Эдик? – медленно проговорил я. Конечно, не факт, что именно Эдуард виноват в произошедшем, но я почему-то был зол на него, какой-то странной иррациональной злостью.
– Это чистая случайность и совпадение, не более.
– Да, и в библиотеке Демидовых тоже было простое совпадение, я помню, – когда я это произнёс, Эдуард ещё больше выпрямился и скрестил на груди руки. Я уже заметил, что он всегда так делал, когда раздражался. Однако Эд промолчал, и я продолжил: – Скажи мне, что ты вообще делал на чердаке? – встряхнул я волосами, чтобы стряхнуть с них пыль и строительный мусор. Комната сразу завертелась, а в ушах послышался звон.
– А откуда ты узнал, что я был на чердаке? – позволил себе удивиться этот неправильный оборотень.
– Догадался. Так что ты там делал? – повторил я свой вопрос.
– На чердаках старинных поместий всегда можно найти много чего интересного. И я точно знал, что могу найти на этом чердаке.
– Нашёл? – я со второй попытки встал и оглядел то, что осталось от моей комнаты. Осталось мало. Неповреждённой оказалась только моя кровать. А остальное… Я махнул рукой. Завтра Гомельского попрошу что-нибудь с этим сделать. По крайней мере, денег выделить на реконструкцию.
– Нашёл, – спокойно ответил Эдуард. – Я подумал, что тебе будет интерес…
– Откуда ты узнал, что должен приехать полковник Рокотов, да ещё и не один? – эта мысль посетила меня, когда я принимал душ.
Троицкий мог настроить защиту поместья, что он и сделал для Гомельского. Но он не задерживался ни на минуту, после того как доставил нас сюда. Поэтому это точно был не он. Значит, сделать пропуск Рокотову мог сделать только Эд.
И поэтому сейчас, когда моё раздражение требовало выхода, я, перебив Эда, задал этот вопрос, который не хотел задавать, потому что не хотел знать на него ответ. Эдуард – Великий Князь, его так воспитали, и никакие катаклизмы не сделают его другим. А на что способны Лазаревы, когда речь идёт о Семье, я уже знаю: разрушенная школа до сих пор стоит перед глазами.
Эдуард вздохнул и прикоснулся кончиками пальцев к своим глазам, а затем поднёс руку к виску.
– Всё здесь, нужно только уметь видеть.
– Неправда! Тёмные не могут читать других Тёмных.
– А кто тебе сказал, что я читал тебя? – прямо спросил он, посмотрев мне прямо в глаза.
– Не смей, слышишь, – прошипел я, соскакивая с кровати, едва сдержав стон из-за того, что сразу порезал ноги об остатки потолка, – не смей так обращаться с моими друзьями. Со своими можешь делать что угодно, но с моими не смей!