На пороге стояла та самая Нина, школьница, из-за которой разгорелся скандал. Лицо её просияло, и она крепко меня обняла. Хорошая девочка, очень положительная и сознательная. Жаль, что её окружают эгоистичные люди с закостенелым разумом.
– Мне столько надо тебе рассказать! – прошептала она.
Я поздоровалась с её мамой, Ольгой Тимофеевной, и грустно улыбнулась девочке.
– Идём, я тебя выслушаю.
У меня не было сил изображать бурный восторг при появлении первых гостей, и в этот раз я решила не произносить ни единого слова. Пусть хоть грязью меня поливают, а я уделю время маленькой Нине. Мне хотелось помочь ей, морально облегчить жизнь среди деспотов. Пусть упиваются разговорами о моём неправильном поведении, ведь сегодня я действительно собиралась залезть в их семью. Помочь девочке, поддержать её гораздо важнее, чем не упасть в их глазах.
Удивительным образом беседа проходила нормально. Никто не обращал на меня внимания, не поднимал провокационных тем, все ели и смеялись, вспоминали истории из детства и юности. Я немного расслабилась, наивно надеясь, что буря миновала. Но тот спектакль, который подготовила свекровь, буквально выбил и без того неустойчивую почву из-под ног.
Я убрала со стола грязную посуду и отправилась ставить чайник. Марья Тимофеевна кинулась следом, обогнала меня и распахнула дверцу духовки, которую я точно оставляла открытой. Повалил неприятный горелый запах.
– Ай ты боже мой! – запричитала свекровь во весь голос, так что некоторые гости прибежали на кухню. – Спалила шарлотку! Ничего тебе нельзя доверить!
– Я же выключила её и попросила вас не закрывать, – ничего не понимая, пролепетала я.
– Да конечно, стала бы я её нарочно включать и закрывать! Ты посмотри, всё сгорело! – она вытащила совершенно несъедобный пирог на обозрение родственников.
– Не расстраивайся, – кто-то сзади дотронулся до моего плеча, а я стояла и со смешанными чувствами осознавала, насколько же в действительности глупа моя свекровь. Специально сжечь шарлотку, чтобы выставить меня ужасной хозяйкой перед своими же родственниками – это было «сильно». Даже если бы я действительно испортила выпечку, другая бы на её месте быстро замяла ситуацию, и никто бы ничего не узнал. Но она же раззвонила во все колокола… Весь этот фарс был выше моего понимания.
На столе чудесным образом появился магазинный торт, хотя она говорила, что забыла купить сладкое… А оказалось, заранее продумала это представление. Отвратительно! Но зачем? Месть из-за ссоры? Детский сад! Однако причина не заставила себя долго ждать. Какой же изощренный мозг у этой женщины!
– Вот никогда у неё ничего не получается, – прихлебывая чай, провозгласила на весь честной народ, а вернее, суд, моя свекровь. Я не спускала с неё глаз, но она продолжала нагло рассказывать о моих недостатках. – Вот вам показательное событие! Простейшую шарлотку, и ту испечь не может! Как хорошо, что она отказалась иметь детей!
Так вот оно что! Марье Тимофеевне понадобился повод для красочного рассказа о чайлдфри. То есть – обо мне. Добро пожаловать на суд с присяжными заседателями!
– Правда? – первой отреагировала Ольга Тимофеевна, мама школьницы Нины. – Ты не хочешь детей?
– Не хочу, – тихо ответила я и последний раз с надеждой посмотрела на Антона, который, несомненно, был занят рассматриванием удивительного торта в своей тарелке! Конечно, он ведь никогда в жизни его не видел! И вообще, пришел просто посидеть рядом.
– А почему?
– Да она просто эгоистка! – встряла свекровь. – Привыкла жить для себя!
– А что в этом плохого? – за меня внезапно заступилась Нина Тимофеевна, самая нормальная их всей этой семейки. – Здоровый эгоизм никому не повредит.
– Ещё одна! Вот ты всегда, Нинка, была отщепенцем! Никогда никого не слушала!
– Ой и слава богу, – буркнула та и замолчала. Видимо, она прекрасно знала нрав сестры, и самое выгодное (если здесь вообще применимо это слово), что можно было сделать – не связываться.
– Поэтому дети оставят меня без внуков, – Марья Тимофеевна загрустила.
Неужели только я вижу все эти наигранные ужимки, жесты, мимику?
– Тише-тише, успокойся, они молодые, ещё передумают! – успокаивала её Ольга.
– Да кто они-то! Это вон она! – главная судья махнула в мою сторону, и мне в голову сразу пришла картинка средневековья, где знати достаточно было кивнуть на провинившегося крестьянина, чтобы того быстренько повесили. – Антоша хочет детей, правда, сынок?