Я работала с полимерной глиной и создавала сказочный цветок: будущая заколка для девочки. Однажды на собственной выставке мне случилось столкнуться с детдомовскими воспитанниками, их заинтересованные горящие глаза буквально пожирали экспонаты, и это неожиданное открытие стало отличным толчком подарить маленькую радость тем, у кого её не слишком-то много. Даже не вспомню, сколько всего отправила в детские дома в качестве благотворительности.
Зазвонил телефон, и мне пришлось отвлечься. Это была Нина, двоюродная сестра Антона. Не знаю, почему, но отношения с ней сразу сложились, несмотря на старшие классы и продолжавшийся подростковый возраст.
– Привет, – уныло поздоровалась она.
– Привет, что случилось?
– Поругалась с мамой! Она заставляет меня поступать в математический!
– А почему ты не хочешь туда?
– Не-на-вижу уравнения и графики! А она считает, что это моё!
– А ты как считаешь?
– Я хочу в филологический! Тексты – действительно моё! Я бы копалась в них и копалась!
– Ты говорила об этом?
– Конечно говорила! Но она считает это ерундой! «Всех этих писак, как собак нерезанных»! – передразнила Нина.
Я подавила порыв изобличения матери в ограниченности и спокойно ответила:
– Не совсем так. После филологического не обязательно писать, можно устроиться редактором. Например, в издательство. Представляешь, все книжные новинки будут проходить через твои руки! И второй момент, работа должна приносить удовольствие или хотя бы не вызывать ненависти. Очень тяжело всю жизнь заниматься тем, от чего тебя воротит.
– Да-а, – Нина грустно согласилась. – Но как это маме объяснить? Она сказала, что только через её труп я пойду в филологический…
– Постарайся без эмоций объяснить, что не хочешь всю жизнь заниматься нелюбимым делом.
– Она скажет, что тогда я буду нищей!
– В каком смысле?
– Мама говорит, только техническое образование прокормит меня и мою будущую семью.
– Любое образование прокормит, если ты будешь нормальным адекватным человеком. Да уж… – Вздох вырвался сам собой. – Скажи ей, что в истории бывали моменты, когда и инженеры шли дворы подметать... Никто не знает, какие специальности будут востребованы в будущем. Может, нас накроет кризис, мы вернемся к первобытному строю и будем снова дубинками махать! В этом случае математический ВУЗ тебя точно не спасет.
– Наверное… Но как объяснить это маме? Такими словами я не смогу!
– Даже не знаю… Ну, если совсем просто: «Мама, спасибо за беспокойство, но это моя жизнь и позволь мне строить её так, как мне кажется, будет лучше». Возможно, она услышит тебя.
Нет, конечно, нет! Но расстраивать ребенка по телефону у меня не повернулся язык.
– Попробую, спасибо!
Нина отключилась слишком быстро, и гудки ещё некоторое время терзали мой слух. Уже тогда тревожное предчувствие закралось в душу, и я с трудом заставила себя закончить работу.
Прошло несколько часов, я смотрела на произведение своих рук и как обычно не могла налюбоваться. Алые заостренные листья раскрывались в изящном изгибе и обнаруживали внутри себя золотистую сердцевину. На душе стало светло и радостно от подобной красоты и возможности её создавать. Раздался новый звонок, и меня передернуло. Хорошее настроение как рукой сняло: моего внимания жаждала свекровь. Червячок не зря грыз меня некоторое время назад.
– Да?
– Как ты посмела! – на меня обрушился поток брани, и я с силой сжала трубку. – Мало того, что себе жизнь испоганила, так ещё и ребенку уши своей чепухой забиваешь!
– О чём вы?
– Ты зачем Нинку против матери настроила, а?! Своих детей нет, так ты чужих лезешь учить!
– Я никого не настраивала. Нина позвонила сама, посоветоваться…
– Да кто ты такая, чтобы советы давать!
– Перестаньте орать на меня. – Выдержка давалась с большим трудом, но опустись я на её уровень базарной бабы, у меня не было бы шанса. – Я не сделала ничего плохого. Ребенок чувствует себя загнанным в угол, непонятым! А если вам важнее проявить деспотизм, чем услышать Нину, пожалуйста, отправляйте её в математический, и пусть она потом всю жизнь мучается и проклинает вас.