Ангелина сидела рядом, чувствуя головокружение от запретного и притягательного запаха крови, наблюдая, как судороги постепенно проходят, но не зная, является это хорошим или дурным знаком. Она держала руку ликвидатора, поглаживая блестящие чёрные когти, не боясь порезаться о них, и говорила что-то только ради того, чтобы слышать свой голос.
Внезапно в коридоре раздались тяжёлые шаги — к ним приближались люди, соратники убитых ликвидатором. Ангелина потянулась за оружием. Если ей придётся убивать, чтобы спасти Сайрината, она это сделает.
Женщина одна сражалась с целым отрядом несколько минут, пока не пропустила кинутую кем-то оглушающую гранату.
…Воняло кровью. Было темно. А ещё — и это оказалось самым тревожным — Ангелину кто-то куда-то нёс, и очень быстро. Под пальцами было что-то тёплое и гладкое. Внезапно движение прекратилось, прозвучала глухая вибрация взрыва. Где-то что-то обрушилось, рядом с потолка посыпались камни, но ни один из них не коснулся Ангелины, словно её что-то закрыло.
— Опять ты мне «помогаешь», — чужое дыхание коснулось уха. — И опять тебя саму потом приходится спасать. А мощные гранаты стали делать. Раньше тебе такой от силы на минуту бы хватило.
— Сайринат, — с облегчением выдохнула Ангелина, чувствуя, как он продолжает идти, но уже медленно. — Живой всё-таки…
— Я вроде бы на ясном человеческом тебе сказал, не ходить туда.
— Лучше бы ты поблагодарил меня за то, что всё ещё дышишь.
— По-моему, я уже отработал свою благодарность.
— Почему тебе так нравится со всеми ссориться?
— Вероятно, талант.
Больше всего в ликвидаторе Ангелине не нравился его спокойно-безэмоциональный тон. Никогда нельзя было сказать, что он чувствует на самом деле и есть ли у него вообще чувства.
— Тебе следовало бы немного задумываться, кому и что ты говоришь.
— Для чего? — спросил Сайринат. — Не вижу необходимости притворяться.
— Неужели тебе так нравится одиночество?
Ликвидатор не ответил, продолжая равномерно шагать и не думая отпускать Ангелину. Его когти неприятно щекотали кожу даже сквозь одежду, от них тяжело пахло кровью.
— Зачем ты пошла за мной? Наверняка не спросив разрешения, украв оружие и, следовательно, ключ от оружейной или где вы там его храните.
— Ты всё равно не поймёшь. По твоему, было бы лучше, если бы ты умер там, целиком доставшись людям?
— Гончие забрали бы моё тело. Теперь у тебя будут проблемы. Скажи, оно действительно того стоило?
— Сайринат, отпусти меня. Мне, наверное, вообще в другую сторону. Может, ещё успею вернуть Командиру ключи.
— Глупая, от тебя грязью и кровью пахнет за километр. Ты ведь не одна в группе с хорошим обонянием? Ключи потом просто подбросишь. Люди часто кладут что-то не туда.
— Только не Командир. Он слишком организованный.
— Даже самое организованное существо может раз в жизни положить ключи не туда, — ответил ликвидатор.
В эту секунду его когти на её плече чуть сжались, оставляя впечатление лёгкого щелчка по носу. Стало очень обидно и от того, что Сайринат не оценил её поступок, и от того, что он несёт её, взрослую женщину, как слепого ребёнка. Но чего ещё ждать от эгоистичного хищника, уверенного в своей правоте?
Ангелина не знала, сколько прошло времени. После наплыва адреналина она чувствовала себя опустошённой и очень спокойной, как будто не она совсем недавно решительно стреляла в людей, не она, оступаясь на скользком от крови полу, искала умирающего ликвидатора. Её безумный поступок казался чем-то ужасно естественным, словно инстинктивным. Как автомат, она пошла и сделала, не думая, не рассуждая, почти ничего не чувствуя, как по зову долга.
Впереди забрезжил слабый свет. Сайринат осторожно опустил её на ноги.
— Там — водоочистительные сооружения, — пояснил он. — Выберемся за их пределы — попадём в лес. Полчаса быстрым ходом — будет ручей. Холодный, но относительно чистый.