— Мы его нашли, — доложила гончая через несколько дней. — Мужчина-мутант с генами человека и пса, себя называет Волчарой. Внешнего сходства с волчьими не имеет, но у него сильно развиты обоняние и слух, ушные раковины подвижны, обострённое чувство опасности. Прибился к одной из повстанческих группировок, при поверхностном анализе мыслей, связанных с проектом «Нефелим», обнаружить не удалось. В той группе, где он состоит, есть несколько сильных телепатов, с одним из которых Волчара, кажется, состоит в дружеских отношениях.
— То есть, он не состоит из двух разных частей, как Лина? — уточнил я.
— Нет, генетически он однороден. Есть ещё кое-что: мы считали поверхностные мысли главаря этой группы. Его называют Командиром, настоящего имени нам узнать не удалось. У него есть какой-то интерес, связанный с проектом «Нефелим». К несчастью, его мысли перебиваются думами о поиске новых членов отряда.
— Как считаешь, много эти люди могут знать?
— Трудно сказать, — гончая задумалась. — Мы продолжаем наблюдение за этой группой, но их телепаты ограничивают наши возможности. Велик риск, что эти мутанты почувствуют наше присутствие.
— Координаторы пока не знают, что делать с этим проектом?
— Склоняются к варианту «уничтожить», — ответила Анриль. — Но им по-прежнему нужно больше информации.
— Я бы хотела посмотреть на этого Волчару, — вдруг вмешалась в разговор Лина. — Возможно, тогда я смогла бы вспомнить ещё что-нибудь.
— Опасно, — ответила Анриль. — А захватить этого Волчару и прочитать его здесь нам не разрешают. Координаторы настаивают на наблюдении за объектом в «естественной» среде обитания.
— Сайринат? — Лина посмотрела на меня почти умоляюще.
— Возможно, стоит рискнуть. Нам нужна память Лины.
— Это очень сложно. Он почти постоянно торчит в здании, которое повстанцы именуют «базой». Это их общежитие.
— Но иногда он на улице бывает? — спросил я.
— Только иногда, когда совсем надоест в четырёх стенах.
— Эта их база находится на окраине?
— Да, — подтвердила Анриль.
— Тем проще. Украдите для Лины какую-нибудь неприметную одежду. Пусть гуляет недалеко от базы под вашим присмотром. В конце концов, её учили убивать, так что постоять за себя сможет.
— Сайринат, я…
— Не любишь убивать, я помню. Но тебе не обязательно это делать. Я лишь говорил о том, что ты можешь защитить себя.
— Эта идея не кажется мне разумной, — сказала Анриль. — Тем не менее, попробовать можно. Завтра добудем одежду и выведем Ангелину в город.
Чувство времени неожиданно оглушило меня. Завтра. На следующие сутки. До которых осталось всего четырнадцать часов. Десять из которых я просплю. Мне стало неуютно.
— Значит, договорились. Лина, пойдём в лабораторию. Надо, наконец, понять, как избавить тебя от этого препарата.
Я вышел из зала резко, даже не глядя, идёт ли химера за мной. Она сумела догнать меня только у самой лаборатории.
— Что опять случилось, Сайринат? — недовольно спросила она.
— Ничего, — ответил я, набирая код на двери. — Мне неприятно при мысли, что ты уйдёшь из Логова зависимой от этой химии.
— Мне надо принимать это средство всего лишь раз в два дня. А я вернусь в Логово гораздо быстрее.
— Всё равно я слишком долго тянул с этими исследованиями.
В принципе, несколько теорий у меня уже было, но всё время казалось, что существует более оптимальное решение. Ответ как будто лежал на поверхности, но я его не видел.
Что я знаю? Лина получила дайр'анские стволовые клетки. В этом я почти уверен. Но как они вытеснили родные клетки её организма?
Я задумчиво уставился на картинку сканирования её головного мозга. Сама Лина уже обреченно сидела рядом, ожидая, пока меня осенит идея. Я смотрел на структуру её мозга, потом переключил изображение на череп, рассматривал его с разных ракурсов, в разрезе…
Нет, всё-таки я дурак! Переключил картинку обратно на мозг, нашёл нужный разрез. Да, ответ лежал на поверхности. В мозаике человеческой и дайр'анской нервной ткани отчётливо выделялась идущая через весь мозг «дорожка», словно стволовые клетки затянули рану от смертельного выстрела.
— Лина, мне нужно ещё одно сканирование твоего мозга. Думаю, последнее.
Химера вздохнула и согласно кивнула. К моим исследованиям она относилась как к неизбежному злу. Не знаю, чем ей не нравились совершенно безобидные процедуры.
А я ещё упрекал наших разведчиков в невнимательности. В этой «дорожке» были не только нервные клетки, но также и другие, которые продуцировали вещество, защищающее новую нервную ткань от отторжения. Да, это наше лекарство, но его сняли с производства лет сто назад, если не больше. И кто же так «нагадил», введя этот препарат человеку? Теперь дело за малым — взять образцы этих клеток у Лины, размножить их и ввести в организм. Работают они, похоже, без какого-либо контроля со стороны нервной системы. Рассчитать все параметры сможет компьютер, мне надо лишь проконтролировать процесс.