— Мне это ни о чём не говорит. Но почему Алькирайя?
— Это наиболее точный перевод твоего человеческого имени на наш язык.
— Но я не хотела менять имя!
— Моим сородичам будет трудно выговаривать его полную форму. Именно поэтому я всегда зову тебя Линой.
— Можно подумать, выговорить Алькирай-йа намного проще.
— Для нас — да. К тому же, не стоит так открыто демонстрировать своё происхождение из не созревшей цивилизации.
— Я и так выгляжу как человек. Какой смысл прикидываться чистокровным ликвидатором?
— Когда у тебя появится узор, ты станешь очень похожей на чистокровную охотницу.
— Но у меня нет ни крыльев, ни хвоста, да и по росту я тебе уступаю.
— Это нормально. У охотниц из рода Лиондрэ очень короткие хвосты, крылья им ампутируют почти сразу после рождения. По росту ты тоже всего на несколько сантиметров ниже нормы.
— Но зачем им удаляют крылья?
— У охотниц аль Лиондрэ они не развиваются. У нас только воины способны летать. Есть несколько родов, где охотницы тоже имеют крылья, но это исключение. Если тебе сделать пластику лицевых костей черепа, тебя будет очень трудно отличить от чистокровного дайр'ана.
— Спасибо, но мне пока нравится моё лицо, — ответила Лина.
— Мне тоже нравится твое лицо.
Несколько секунд Лина молчала. Потом она осторожно спросила:
— Это ты так шутишь, да? Ведь по вашим меркам моё лицо точно не соответствует эталону красоты…
— У нас отсутствует само понятие «эталон красоты», — ответил я. — У тебя очень гармоничные черты, необычные для охотницы, но приятные, красивые глаза. У нас внимание обращают даже не столько на внешность, сколько на запах. И вообще, истинная красота не знает стандартов. Они — дело привычки, и только мешают заметить прекрасное в том, что отлично от них.
— Сайринат, скажи, почему ты очень редко смотришь собеседнику в глаза?
— Это не вежливо. По глазам просто понять истинные чувства собеседника, особенно если он — дайр'ан.
— Разве это плохо? — удивилась охотница.
— Для нас это сопоставимо с касанием руки собеседника. Допустимо во время приветствия или личного разговора, но не более. К тому же, у многих видов пристальный взгляд в глаза — признак агрессии.
— А почему считается невежливым принюхиваться?
— У нас слишком сильная реакция на запах. Не использовать искажающие его масла — всё равно, что ходить голым.
После этого разговора Лина стала просто забрасывать меня вопросами о нашем этикете. Видимо, решила, что потом может быть просто поздно. Кстати, гончие скоро должны были уйти на какое-то задание. После этого наш план должен был быть приведён в исполнение.
Я до последнего опасался, что что-то пойдёт не так. В медотсеке я прошёл обследование и получил официальное подтверждение, что психические отклонения у меня есть, но я могу осознавать свои действия и руководить ими. После этого я написал завещание с подробным перечнем причин, почему именно Лина должна получить имущество моей семьи. Я надеялся, что с этими аргументами будет не очень просто поспорить.
Вторая трудность заключалась в том, что я не был уверен, что смогу долететь до горной гряды с Линой на руках. Её вес был чуть меньше моего собственного, а летать при земной гравитации и плотности атмосферы было не очень просто. Впрочем, мне главное — взлететь, набрать высоту и найти достаточно мощный поток воздуха. Со стимулятором я должен справиться. Есть риск, что потом я вообще не смогу летать какое-то время, но мне это может уже не понадобиться.
Наконец, время пришло — гончие покинули Логово. Я завёл с Линой разговор о том, не скучает ли она по подруге. Охотница сначала не поняла меня, потом сообразила и ответила, что да, хорошо бы её навестить. Следующим вечером мы покинули Логово, не вызвав подозрения координаторов. Перед выходом я подлил Лине в чай сильное успокоительное, так что стражи на выходе не ощутили её беспокойства. Пронести с собой одну, последнюю дозу наркотика и стимулятор также удалось. А верёвки или что-нибудь достаточно прочное, что может их заменить, я планировал позаимствовать у людей.
Глава третья
Перед вылетом Сайринат напоил меня какой-то гадостью. Не зря вкус чая показался мне каким-то странным… В итоге я почти не запомнила, как мы покинули Логово и долетели до небольшой пещерки где-то в горах. Приходить в себя и осознавать происходящее я начала только на месте. Сайриант сидел в тени, привалившись к стене и распластав по полу пещеры широкие крылья. Обычно он прижимал их к телу так плотно, что их было почти невозможно заметить. Должно быть, он сильно устал, летя со мной в качестве груза.