До Логова добрались без происшествий. Только Алиса отстала, так как вывихнула ногу из-за своих каблуков, и мне пришлось возвращаться и искать её. И ходом для гончих мы воспользоваться не смогли, поэтому пришлось идти ещё четыре с половиной километра до холма, в котором был скрыт нормальный вход.
Но, когда мы пришли в Логово начались проблемы…
Глава пятая
Я проснулась, замотанная во что-то мягкое и уютное. События прошедшего дня вспоминались урывками. Но, когда вспомнились…
Соединение с сознанием Анрили, сообщение о нападении на базу повстанцев, пси-волна, полицейские стреляют по невидимым гончим, те отступают. Требование показаться. Гончие не могут появиться перед людьми, и тогда иду я. Связь со стаей разрывается. Солнце, слепящие лучи которого отражаются от крыш, желтеющая берёза во дворике, полицейские машины, много лежащих без сознания людей. Один из людей в форме целится в лежащего без движения Николая. Я выхожу, мне в шею вонзается игла, я теряю сознание…
И прихожу в себя в очень знакомой комнате. Я выпуталась из-под одеяла, приняла полувертикальное положение и огляделась. В комнате витал приятный аромат, но источник определить не удавалось. На этот раз меня переодели. Но именно переодели в пижаму, а не раздели. Интересно, кто же этот благодетель?
Долго гадать не пришлось. Дверь ванной открылась. Оттуда вышел полуобнажённый Сайринат, сделал два шага к двери своей комнаты, потом остановился и посмотрел на меня:
— Уже очнулась? Не ожидал.
— Ты… ты… — мой голос прерывался, глаза затуманились. Я сморгнула.
— Я в порядке. Относительно. Как ты себя чувствуешь?
— Вроде неплохо. Что произошло?
— Я очнулся, и Анриль рассказала мне, что люди захватили тебя в плен. Я почти сразу вылетел и отбил тебя. Тебе вкололи огромную дозу анестетика. Если бы ты была чистокровной охотницей, ты могла бы не проснуться.
— Как ты себя чувствуешь?
— Очень странно. Мне нужно немного времени, чтобы разобраться и привыкнуть. То, что я вернулся — почти чудо.
— И никакой музыки и крови?
— Нет. По крайней мере, пока. Но некоторые проблемы остались.
— Сайр… — я чуть склонила голову и прищурилась, — мне кажется, или ты немного изменился? Я имею ввиду, внешне.
Сайринат подошёл к дивану и сел на край. Сомнений не осталось — золотистый цвет его кожи стал насыщеннее, и на лице и теле проявились дымчатые полосы. Я еле удержалась, чтобы не протянуть ладонь к его щеке.
— Это тот самый индивидуальный узор? — спросила я. — Как красиво… Почему его не было видно раньше?
— Видимо, длительный приём наркотика ослабил пигментацию кожи.
— Сколько я была без сознания? И что с… людьми?
— Ты лежала чуть больше двух суток. Выжившие люди сейчас в Логове.
— Выжившие?
— Некоторые застрелились. Среди них Командир.
Я хотела спросить о своих знакомых, об Алисе и Николае. Но, во-первых, я боялась ответа, во-вторых, я не знала, какой будет реакция Сайрината на мой вопрос о самочувствии бывшего. Меньше всего мне сейчас хотелось отвечать на вопрос типа: «Почему тебе это интересно?»
— Если тебе интересно, Алиса также жива и находится в добром здравии. Её поселили недалеко от нас.
— Ты прав, мне это действительно интересно. А недалеко — это где?
— За ближним поворотом, третья дверь справа.
Я поймала себя на том, что в течение всего диалога неотрывно изучала торс своего собеседника. И оправдать такое поведение интересом к проявившемуся узору было затруднительно.
— Сайр, скажи, ротасс-нок'ан живородящие?
— Скажу больше — плацентарные. Только у чистокровных охотниц нет молочных желез. Почему тебя это интересует?
— Это объясняет, откуда у тебя ямка на животе. Кстати, может, оденешься?