На коже охотницы появились бледные едва заметные линии, пока ещё не оформленные, местами прерывающиеся. Вряд ли их заметил кто-то, кроме меня. И, что самое удивительное, Айя стала снова играть на фортепьяно, а я — рисовать в цвете, причём в моих рисунках преобладали жёлтый и красный тона. Я начинал жалеть, что гончие куда-то ушли: Анрили наверняка удалось бы вправить мне мозг. Алиса, с которой мы достаточно быстро нашли общий язык, делать этого не собиралась.
Подруга Айи помогала нам с заданием, которое дали координаторы — отсортировать людей на тех, кто сможет жить на наших планетах, и тех, кому лучше остаться на Земле. Она же объяснила, почему охотница злилась, если я по старой памяти называл её Линой — Айя ревновала меня к моему прошлому. А я ревновал её к будущему, в котором она не будет моей.
Один раз я всё же не сдержался: когда Айя уже спала, потянулся языком к её шее и получил лишнюю возможность убедиться, что у неё хорошая реакция: мне на голову практически мгновенно обрушилась подушка.
— Сайр-р… это, конечно, очень романтичный способ меня разбудить, но ты мог и когтями по лицу получить, — заметила Айя.
У меня не было желания ни оправдываться, ни извиняться, ни настаивать на продолжении, поэтому я просто промолчал.
— Ещё раз так напугаешь — выгоню, — пригрозила она.
— Ты испугалась?
— Если бы кто-то коснулся твоей шеи близко от вены, пока ты спишь, как бы ты отреагировал?
— Да, итог моих необдуманных действий был предсказуем.
— Если тебе ещё раз захочется меня приласкать, разбуди сначала. В отличие от тебя, я чутко сплю.
— Я тоже. Иначе на твои прикосновения я реагировал бы примерно так же, как ты на моё.
Айя выпуталась из одеяла и приняла сидячее положение.
— То есть ты притворялся спящим? Зачем?
— Не хотел тебя смущать. К тому же, мне это нравилось.
— А как же: «Стань настоящей охотницей и забудь меня»? — после недолгого молчания поинтересовалась Айя.
— Мне надоело себя обманывать и прятаться от своих желаний.
— А как насчёт моих?
— Я не знаю, чего ты хочешь, а гадать, что будет лучше для тебя, больше не хочу. Поэтому я наконец стал думать, чего хочу я сам.
— И чего же?
— Чтобы ты была моей всегда. Мне мало того, что ты будешь носить моё имя. Но чего хочешь ты сама?
— Сейчас — спать, — Айя зевнула. — Но завтра можно продолжить разговор.
Утром Айя надолго закрылась в ванной. Я даже включил камеру, чтобы удостовериться, что она не собирается топиться. После первой охоты молодые охотницы иногда вели себя очень странно, их психика несколько месяцев была нестабильной. Обычно в этот период наружу вылезали все комплексы, скрытые желания и страхи. Надо быть к ней внимательнее.
Айя вышла из ванной и села за стол, включила компьютер.
— Что с тобой? — спросил я.
— Ничего особенного. Просто я никогда не думала, что жизнь может меняться так резко. Даже не жизнь — отношение к кому-то. Всё смешалось.
Я не знал, что сказать. В моей жизни было лишь одно крупное потрясение, но вспоминать о нём я не хотел.
— Такое чувство, что я попала в бурный поток. Я говорила об этом Алисе. Мне нужен островок, на котором можно перевести дух.
— Тебе придётся привыкнуть. На моей родине ты сможешь стать неким аналогом домохозяйки, получить образование и найти необременительную работу, но хочешь ли ты этого?
Охотница не отвечала, в её глазах не было никакого выражения.
— Понятия не имею, чего я хочу, — после долгой паузы произнесла она. — Кажется, что покоя, но так ли это?
— Айя… если бы я был здоров, ты бы согласилась стать моей охотницей?
— Если бы ты был здоров, Сайринат, ты бы никогда не оказался на Земле.
Я решил, что она не хочет отвечать, и не стал переспрашивать.
— Честно говоря, мне кажется, что ты привязался ко мне просто из-за отсутствия выбора.
Я подошёл к ней и провёл тыльной стороной своей ладони по её руке. Лина подняла на меня чуть затуманенные глаза.
— Ты права, так и было. Но, если бы выбор появился сейчас, я бы остался верен тебе. Есть вещи, совершая которые, предаёшь себя. Наши понятия чести значили для меня немного, но собственным принципам я не изменял никогда.