Когда Ханна прошла в квартиру, её сразу же подхватил на руки Джордж и покрутил вокруг своей оси громко хохоча.
— Ханна! Я так рад тебя видеть! — произнес паренёк и поцеловал девушку, смачно чмокнув прямо в губы. Мэттьюс заметила напрягшегося Эрика, который сидел в кресле у окна и наблюдал за ними, крепко сжимая стакан с виски. Он выглядел прекрасно! Чёрная рубашка расстёгнута на несколько пуговиц, открывая ворот, где виднелись негустые вьющиеся волоски на его широкой груди. Рукава закатаны на три четверти, показывая всем мощные руки и тату на предплечьях. Чёрные джинсы подчеркивали накачанные длинные ноги, вытянувшиеся в струнку и смиренно отдыхающие на пуфике у кресла. Причёска, как всегда — бесподобна, а красивое чисто выбритое лицо выглядело отдохнувшим и невозмутимым. Всё, как и семнадцать недель назад. Будто и не было ничего этого.
— И я тебя, дорогой Джорджи! Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась Мэттьюс у него, придерживая того за плечи, так как он уже не совсем крепко стоял на ногах.
— Лучше всех! — ответил Джордж, пожав плечами. В этот момент его потащила за руку какая-то незнакомая миловидная девушка, в носу которой был пирсинг, скромно поздоровавшись с Ханной.
Эрик был готов провалиться сквозь землю. Хорошо, что сидел, иначе он расстелился бы прямо у ног Ханны, как сраный озабоченный котяра! От вида девушки у него сразу же пересохло во рту, и сделав последний глоток виски со стакана, напрягся, увидев поцелуй этого мальца и Мэттьюс. Если бы не знал, как на самом деле она относится к своему патлатому дружку, этот Джордж уже отправился бы в больничку снова подлечивать своё здоровье и разбитый всмятку нос. Итон постучал Коултера по плечу в успокаивающем жесте и подошёл поздороваться с девушками.
Со всеми вдоволь наобнимавшись и нацеловавшись, Ханна подошла к столу на небольшой кухне, где были Мэри и Кэйли и положила свой пакетик на барную стойку у входа. Филч уже стояла в обнимку с Фором, который что-то шептал ей на ушко, а она глупо хихикала, попивая шампанское. А Эрик так и сидел в кресле, теребя свой пустой стакан в руках. Мэттьюс взглянула на него и улыбнулась, махнув головой в приветствующем жесте. Как-то неудобно было самой подходить к нему, а он так и не сделал первый шаг. Видимо, боялся неловких разговоров, но Ханна решила для себя, что не будет их начинать первой. Да, и не за чем это. Пусть всё идёт своим чередом. Если захочет поговорить, она всегда «за».
— Держи, Ханна, это тебе, — произнёс Макс, подавая ей бокал с шампанским. — Эрик, ребят, идите сюда! — прогорланил он, ожидая остальных. — Скоро двенадцать! Надо попрощаться со Старым годом!
Все столпились у круглого стола, наливая спиртное в стаканы и бокалы. Эрик встал рядом с Ханной, отчего та стала чувствовать себя немного неловко. От него приятно пахло, и Мэттьюс вмиг вспомнила, какого это чувствовать его близость. Как до дрожи в теле ощущать его руки на себе, губы… Каково обнимать и целовать его. Из-за переизбытка чувств глаза начало пощипывать, и девушка была готова разрыдаться в любой момент.
— Давайте скажем один тост на всех. Пусть каждый произнесет то, за что он благодарен этому году, — предложила Стивенс, отвлекая Ханну от нахлынувших эмоций.
— Прекрасно! — поддержал её темнокожий лидер. — Начнём! И так, спасибо тебе, этот год, за мою Мэри! — произнёс он и страстно поцеловал свою девушку в губы.
— Всё, прекрати, Макс! — сказала Стивенс, покраснев и немного оттолкнув его от себя. — А я хочу сказать спасибо за настоящих друзей и за тебя, любимый!
— За трудности, без которых не наступил бы этот день! — произнесла Кэйли.
— За то, что, наконец, всё разрешилось! — сказал Фор обнимая Филч, и подмигнул в сторону Ханны, за которой стоял Эрик.
— За Пита! — с грустью произнёс Вик, шмыгнув носом.
— За Пита! — повторился Джордж, опустив голову.
— За Пита! И любовь, — произнесла Ханна, немного смутившись. Она не могла не вспомнить доброго друга и свои чувства, которые, к большому её сожалению, она испытала.
— За Пита! За верных друзей! За выбор, что я сделал! И двадцать два! — пробасил Эрик, улыбнувшись. Все засмеялись. А у Мэттьюс отвисла челюсть.
— Что ты несешь! Какие, нахрен, двадцать два?! — возмутилась Ханна, резко повернувшись к нему.
— Как какие? — недоумевал Коултер. — Ах, да! Прости! Столько всего произошло, что и не упомнишь! Восемнадцать — за то, что заставила изрядно понервничать из-за твоего грёбаного кулона! Девятнадцать — за игру с флагом, где я просрал! Из-за тебя, между прочим! Двадцать — за то, что сдалась в комнате страха! Двадцать один…
— Двенадцать, ребят! — перебил всех Макс. — С Но-о-овым Го-о-до-ом!!! — проорал он.
— С Новым годом! — вторили ему остальные и зачокались своими стаканами и бокалами.
Все стояли по парочкам и стали целоваться, приветствуя праздник. Неожиданно Эрик прижал Ханну к себе и поцеловал её прямо в губы. Так страстно, что на мгновение Мэттьюс забылась. Забыла, кто он для неё на самом деле. Она так давно мечтала почувствовать это снова, что память на время её подвела. Коултер провёл языком по её губам, раскрывая их, и сплел его с робким язычком девушки. Поцелуй был глубокий и интимный. Настолько будоражащий, что если бы не было никого вокруг, Эрик повалил бы свою эрудитку прямо на этот стол и отодрал бы на месте.
— Короче, двадцать два уже, Сивая! — хмыкнул он, отпрянув от её сладких уст.
На что ему сразу же прилетела затрещина от руки Ханны, от которой зазвенело в левом ухе.
— Придурок! Извращуга! Дебил! — причитала она, сжав кулачки и направляясь к выходу.
— Да подожди ты! Ханна стой! Это тебе, — произнес Коултер и протянул ей в руки какой-то конверт, нагнав девушку у самого выхода.
— Что ты делаешь, Эрик? Зачем? — прошептала она, вытирая слезы с глаз.
— Посмотри! — рявкнул он приказным тоном.
— Что это? — спросила она, покрутив конвертик в руках.
— Это… Подарок! — произнёс мужчина. — Я знаю, что ты любишь, чтобы всё было в электронном виде, но я подумал, что по-старинке будет лучше.
Ханна распечатала конверт и достала оттуда листок формата А4, сложенный вдвое. Посмотрела на своего лидера, который стоял напротив, запустив свои руки в карманы и покачиваясь с пятки на носок, показывая своё нетерпение. Развернув бумажечку, Ханна стала вчитываться в какие-то цифры. Это был сравнительный анализ результатов крови. Её и Эрика.
— Что это? Одни сплошные нули. Я не понимаю! Объяснись, пожалуйста! — попросила девушка.
— Какая же ты глупенькая, всё-таки! А столько времени в «Эрудиции» провела! — поцокал он языком, стыдя бедную девчонку. А сам подошел ближе и крепко обнял её. Так сильно, что у Ханны чуть не затрещали кости. — Это значит, что я очень скучал! — произнес он ей в макушку. — Значит, что мы никто друг другу. В смысле, не родня, — быстро поправился он. — Ни дальняя, ни близкая, вообще никакая! Ничего общего! Кроме группы крови, — улыбнулся мужчина.
— Как такое возможно? — удивилась Мэттьюс, не веря ни единому слову.
— Возможно! И я безумно благодарен судьбе, что так и есть! — сказал лидер и потянулся губами к девушке, чтобы поцеловать.
— Эрик! — отпрянула она от него. — Я всё равно ничего не поняла! Ведь, мама сказала, что Джеймс Коултер — мой отец!
— Правильно! Так и есть. Она не соврала! — ответил мужчина, хватая её за руку и усаживая на диван. Сам присел рядом и взял её за руку. — Джеймс Коултер — твой батя! Но не мой, — улыбнулся он и потянулся ещё за одним конвертом, который лежал на столе. Но тот был уже вскрыт. Девушка достала оттуда точно такой же листочек, который лежал рядом с ней и быстро просмотрела содержимое. Это был анализ Эрика и какого-то мужчины по имени Кристофер Браун. В конце было указано, что этот человек и является его отцом. — Ещё вчера вечером я ездил домой и застал мать с каким-то мужиком, с которым она живёт, как оказалось, уже десять лет! Десять грёбаных лет, и мне ничерта не сказала! Всё это время она боялась, что я пришибу его! От злости. Она знала, что я всю жизнь считал Джеймса своим отцом. Но она не любила его. Никогда. Моя мать всю жизнь любила другого человека, этого Криса Брауна. Того самого, с которым сейчас и живёт, коротая свои дни. Он и есть мой отец, Ханна! — говорил Эрик, гладя нежную ручку Мэттьюс, делая круги на ладошке своим пальцем. — Я только утром получил все анализы.
— Я… — произнесла Ханна, часто заморгав, пытаясь унять рвущиеся наружу слезы. Девушка слушала его и не могла поверить своему счастью. Неужели, всё действительно так и есть, как он и говорит?!
— Моя мать, Глория, знала о Джанин и о тебе! И, всё же, не отпускала Джеймса к вам. Она боялась потерять свой статус и боялась деда. Она не думала, что так случится, Ханна! Она не могла знать, что мы вообще встретимся когда-нибудь! Что ты придёшь сюда, и мы полюбим друг друга, — сказал лидер, сплетя её пальчики со своими в крепкий тугой замочек.
— Полюбим? — переспросила она, сжав их ладошки другой рукой.
— Ну, да! Я люблю тебя, Сивая! Так что, придется тебе отрабатывать свой должок до конца своих дней! — хмыкнул он и притянул Ханну к себе, усаживая её на свои колени.