— Я ничего не знаю, зря старались. И денег вам никто не даст за меня! — отчеканила она, думая, как же ей выбраться отсюда.
— Прекрасно, — резко наклонился мужик, подавшись вперед через стол, заглядывая ей в глаза. Только, вот, она не видела его. А он видел всё: и страх, плескавшийся в глубине её голубых озёр, и злость, которой она плевалась сейчас, вытесняя последние остатки самосохранения подальше. «Ничего, и эту сломаем!», — подумал он своим извращённым мозгом.- Тогда, можно тебя просто убить! — пригрозил он, закрутив лезвием перед лицом наглой девки, умело перебирая его между пальцами.
Мэттьюс громко сглотнула. Помирать она сегодня не планировала, но от вида холодной стали ножа, и что им могут ей сделать, девушку прошиб холодный пот. «Возьми себя в руки, сейчас же! Не смей им показывать свой страх!», — думала она, соображая, что же делать дальше.
— Ну же, я жду. Так ты будешь говорить? — спокойным размеренном тоном произнёс он, садясь на место. Холодные равнодушные нотки в его голосе, вдруг, показались знакомыми Ханне.
— Да, пошёл ты в жопу! — прошипела Мэттьюс, невесть откуда набравшись храбрости. Ну, или тупости. Подскочила со стула и наклонилась к нему в похожей позе, в какой был её собеседник всего несколько секунд назад. Сядь он чуть ближе, кончиками пальцев с лёгкостью дотянулся бы до её светлых взлохмаченных волос, непослушными прядями падающими ей прямо на лицо.
— Непременно, только чуть позже. Если ты всё ещё будешь жива, я исполню твою просьбу и отымею тебя, как следует. И твою жопу в том числе, — хмыкнул он.
У Ханны расширились глаза. «Испугалась? Прекрасно! Значит, можно давить дальше на эту же точку. Быстро расколется!», — подумал он, разглядывая полуголую девчонку. От негодования она дышала часто и глубоко, отчего её грудь призывно поднималась, готовая выскочить из майки. Её золотой кулон блеснул, приковывая взгляд к ямочке между упругих грудок. Он оскалился. Зря она не видит его хищного взгляда, иначе уже давно бы всё рассказала и удрала бы, сверкая пятками.
— Что ты хочешь знать? — спросила она, сев обратно на свой стул, понимая, что злить такого как он не стоит.
— Так быстро сдалась? Хорошо, — раздался искажённый компьютерной программой голос. У Мэттьюс оставалась хрупкая надежда на то, что всё же она знает, кто он такой. Что всё происходящее какая-то ужасная шутка. Но все её предположения казались тщетными. Ханна его не узнавала. Ни по интонации, ни по манере произношения слов.- Скажешь мне коды оружейной и складов с боеприпасами, а также все виды оружия, что у вас валяются и их количество. Я хочу знать всё до последней единицы техники, что у вас имеется и их комплектацию. Затем, так и быть, я тебя, возможно, и отпущу.
Девушка сощурила глаза. Откуда он знает, что она в курсе про оружие? Она думала, что он будет интересоваться эрудитами и их тайными открытиями, а его интересует только оружие. Хотя, странного тут ничего нет. Всем было известно, что изгои рано или поздно поднимут восстание. Вот, наверное, и готовятся к этому важному событию. Он же не знает, кто она и откуда пришла к бесстрашным, поэтому, всё логично. Правда, никаких кодов оружейной она в глаза не видела. Эта информация доступна только лидерам, пусть их и допрашивают. Причём тут они? Мэттьюс громко засмеялась.
— Я в «Бесстрашии» только несколько недель, дебил! Откуда мне знать про это? — спросила Ханна, всё ещё смеясь, поддавшись истерике.
— Значит, можно пустить тебя в расход, раз ты настолько бесполезна, — подытожил он, теребя свой нож, задержав его между пальцами, готовясь запустить его прямо ей в лоб в случае необходимости.
— Можно. Но не нужно, — быстро ответила Мэттьюс, тут же прекратив хохотать.- Я и правда ничего не знаю. Клянусь! Я обычный неофит, двух недель отроду. И чтоб ты знал, коды — это секретная информация, и она доступна только лидерам фракции, — пояснила она, надеясь, что они не будут её пытать, по крайней мере очень долго, понимая, что она и правда ни черта не знает. О том, что о количестве оружия она всё же представление имела, даже очень, девушка решила умолчать. Как на зло, все цифры, что она вносила в базу, отпечатались ей в памяти и засели там надолго на самой подкорке сознания. Если её привяжут к стулу и будут сдирать ногти или бить током, она через пару минут непременно расколется, но признаться самой себе в этом Ханна не желала.
— Назови своих командиров, — попросил он, сменив тему.
— Они все козлы! — выпалила она, сжимая кулаки.