— И долго ещё мне на это любоваться? — спросил недовольный ледяной голос совсем рядом, заставив Вика отпустить девушку. — Ты у меня, кстати, счастливчик! — произнёс Коултер, гаденько улыбаясь, предвкушая мучения и страдания бедного паренька, который посмел дотронуться до ЕГО собственности.
Что-то щёлкнуло внутри лидера прямо в тот момент, когда этот лохматый негодяй схватил Ханну и стал кружить её, лапая за всё, куда могли дотянуться его кривые ручонки. А вместо того, чтобы ебулызнуть ему по щам, личико эрудитки вмиг осветилось и озарилось счастьем, и она громко и искренне засмеялась. Так заливисто, что и самому захотелось улыбнуться. А с чего бы? Это ж не на него она так смотрит и радуется, а на этого козла. У Эрика на побегушках должен был быть Пит. Но теперь ему повезло гораздо больше. Теперь он будет у инструктора.
— Остальные, — рявкнул Коултер, — Пока не радуйтесь. Вас периодически будут дёргать в помощь начальству, чтобы не думали, что вы ни при деле, — взгляд исподлобья на Мэттьюс. — Результаты на экране.
На табло появились имена с итоговыми баллами. Ханна была приятно удивлена. Она была четвертой, Кэйли пятой, а Мэри стала шестой в списке.
— Ты могла бы быть и выше, — произнёс лидер, подойдя к Мэттьюс вплотную. — Твой побег из камеры принёс тебе кучу баллов, держи ты свой длинный язык за зубами.
Ханна быстро заморгала. Она не поняла. Это что, похвала? От самого Эрика Коултера? От человека, который, в принципе, не знает, что это такое? Она не смогла сдержать улыбки и закусила свою нижнюю губу. Снова. Идиотская привычка, но она ничего не могла с собой поделать. А это невинное действие опять привлекло внимание лидера к этой части её милого личика. Он не сводил глаз с её припухшей губки, которую она, наконец, выпустила из плена своих ровных белых зубок. Он сглотнул, и его кадык дёрнулся, создавая дискомфорт в пересохшей глотке. Захотелось впиться в её рот и опять поцеловать, как тогда, в его кабинете. А лучше, чтобы эти раскрасневшиеся губёшки как следует потрудились над его дружком, который уже стоял по стойке смирно, изнывая оказаться в жарком теле молоденькой неофитки.
— Свободны! — приказал он и, развернувшись на пятках, удалился прочь.
Целая неделя прошла без приключений. Ханна занималась, не жалея сил, в Яме, бегая и отрабатывая удары по груше, а также на крыше одного из зданий на их тренировочном полигоне, оттачивая стрельбу из оружия. Уже пять дней её никто не тревожил и не вызывал к себе. Даже Эрик. Он приходил только рано утром и наблюдал за всеми, сидя на своём бетонном блоке. Пока все были заняты, он переговаривался с Фором, что-то решая с ним и делая пометки на своей консоли, а потом сразу же уходил, как только заканчивалась тренировка. Мэттьюс ждала, что лидер перекинется с ней хотя бы парой слов. Но нет. Он будто потерял к ней интерес и не замечал её вовсе, полностью игнорируя. «Ну и прекрасно! Мне-то только лучше от этого!» — уговаривала она себя. А сама постоянно, украдкой кидала на него взгляд, любуясь его сильным натренированным телом в футболке. Его тату на шее и предплечьях ярким пятном двигались каждый раз, когда он что-то объяснял неопытным неофитам. Сильные руки завораживали настолько, что Мэттьюс не могла отвести от него взгляд. Его харизма заставляла Хану тяжело вздыхать, а сердце трепыхаться: то ли от страха перед этим человеком, то ли от желания к нему. Девушка стала ловить себя на мысли, что ей не всё равно. Что она всё же хочет его внимания. Нет, не хочет. Жаждет! Снова желает почувствовать его губы, так жадно целующие её. Хочет ощутить своим телом всё то, что чувствовала тогда: миллиарды приятнейших мурашек, бегающих по всему телу, и кучу неведомых ранее ощущений, впервые появившиеся только с ним. Вернее, из-за него. Ну, и благодаря ему. А он будто и не видит её вовсе. Даже смотрит сквозь неё. Ходит повсюду со своей Терезой, даже жрут теперь вместе в столовой. Хотя, может, они и раньше так делали? Просто совместные походы в пищеблок у Ханны с лидером были нечастыми. Точнее сказать, пересекались они в столовой крайне редко.
Очередной день прошёл донельзя скучно и серо. На улице уже стали желтеть и опадать листья. Ветер усилился, и осенняя хандра брала своё. Через три месяца совсем похолодает, поэтому тренировки на свежем воздухе будут реже, заменяя их на пейзаж страха.