Ханна подчинилась и села на место.
— Можешь выбрать любого другого. Того, кого полюбишь. Я тебя забираю домой, — сказала женщина голосом, не терпящего возражений.
— Что-о? Нет! Я никуда не поеду! Слышишь? Я подписала контракт и останусь до его окончания! Ты не можешь меня забрать отсюда! Даже твоя власть имеет свои границы, — снова перешла на крик Ханна. Джанин погладила её по руке, успокаивая. — Мам, — начала она уже мягче, пытаясь взять себя в руки, — Я уже взрослая и мне не шесть лет. И даже не шестнадцать. Мне уже двадцать один! Мам, прошу тебя, поверь в меня хотя бы раз! Пожалуйста!
— Он такой же властный, опасный и жестокий циник, каким был и его отец. Будь с ним осторожнее и не ведись на любого вида провокации, — предупредила женщина свою дочь, сдаваясь. «Да уж, он и правда такой!» — подумала девушка.
— Что? Ты знаешь отца Эрика? — удивилась Ханна, когда осознала услышанное.
— Знала, — поправила её мать.- Я знала его. К твоему сведению, я знаю всех влиятельных людей. Тем более, бывших лидеров фракции, — махнула она головой в согласии, поджав губы в тонкую линию. «Ну, конечно! Лидерские замашки из Эрика не выковырять ничем! Они передались ему от отца!» — промелькнула мысль в голове у молодой эрудитки, и она улыбнулась, вспоминая Коултера и их поцелуй у дуба, снова покрутив свой золотой кулон пальцами правой руки.
— А как же мой отец? — вдруг спросила девушка у матери.
— А что твой отец? — искренне удивилась та.
— Ты никогда не говорила мне кто он, как его имя и куда он делся. У меня осталась лишь фотография, напоминающая, что он у меня когда-то был, — заговорила Ханна, пытаясь вспомнить хоть какие-то факты о своём родителе.
— Этого достаточно. И его имя тебе ни о чём не скажет. Он погиб, когда тебе было три. И кроме горечи воспоминаний и моих обид, он тебе ничего не дал. Больше не спрашивай о нём, милая. Никогда! Пусть в твоей памяти он останется добрым и отзывчивым человеком, — сказала Джанин дочери, с тревогой глядя ей за спину.
— В том-то и дело, я не помню его вовсе! — произнесла расстроенная Ханна.
— Ты ничего не потеряла, дорогая, поверь мне, — сказала женщина.
— Скажи мне, хоть, как его звали! Пожалуйста, мам. За долгое время ты вспомнила о нём впервые. Мне нужно это знать! — попросила девушка, сжав ладонь матери. На что Джанин опустила голову, сдаваясь мольбам единственной дочери.
— Ну, хорошо. Его звали Джеймс. И ты в три года отлично помнила его имя, — пожурила она Ханну, немного улыбнувшись.
— Джеймс Мэттьюс? Спасибо мам, что напомнила мне такую важную информацию, — проговорила девушка, благодарно обнимая женщину, удивляясь, как она могла позабыть такое о собственном отце.
Они посидели ещё совсем немного, и старшая Мэттьюс уехала восвояси решать очередные задачи своей фракции, взяв обещание с дочери, что та будет осторожна и не поведется на мужские чары любого бесстрашного до тех пор, пока не решит, где она захочет остаться.
Джанин никогда не говорила о своем бывшем муже. А после нескольких неудавшихся разговоров юной Ханны с матерью что-то разузнать о нём, поняла, что её просьбы остаются без ответа и лишь обижают и раздражают женщину, и девушка забросила все попытки выяснить, каким же всё же человеком он был. Вместо ответов, Ханна оставила кучу места своему воображению, опираясь лишь на детские безмятежные воспоминания о нём.
Глава 14
Не хотелось ничего. Абсолютно. После ухода матери, пришла ужасная апатия и хандра. Нужно было срочно от неё избавиться, и Ханна пошла искать подруг, как и собиралась до этого. Заглянула в бар, но кроме кучки каких-то незнакомых бесстрашных, обнаружила только уже изрядно надравшихся Макса, Эрика и Фора, за столиком которых сидели три распрекрасных девахи. Эрик повёл бровью, заметив эрудитку, отчего бусины на штанге блеснули в тусклом свете, привлекая внимание Ханны к его лицу. А этот гад сильнее приобнял красивую смугленькую Терезу за талию, так мило улыбающуюся ему, и что-то шепнул ей на ушко, отчего та захохотала в голос. «Урод!» — Мэттьюс сжала губы от злости и, резко развернувшись, пошла к бармену уточнить заходили ли Филч и Стивенс. Но, как выяснилось, что нет. Внутри всё бурлило от гнева и разочарования от вида довольного лица Коултера и Терезы, прильнувшей к нему. Новое непонятное чувство, напоминающее не проходящую изжогу, терзало прямо изнутри. Тяжело дыша, она выскочила на улицу, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Что она сожрала сегодня? Ничего необычного, вроде. Тогда, что же это такое? Что? Ревность? «Ага! Она самая!» — завопил мозг. Вот же, новость! Совсем расстроилась вспоминая объект своего вожделения, точнее, влюблённых, и решила идти домой. Всю дорогу рассуждала, стоит ли рассказывать девчонкам о том, что видела ребят в компании знойных красоток. Она знала, что им эта новость не понравится также сильно, как и ей самой. Кэйли и так пытается забыть Фора с помощью Пита. Он парень хороший, конечно, но очень жаль, что у Филч с ним не серьёзно. Юноша будет огорчен осознанием того, что его использовали. Кэйли по уши влюблена в Итона. Впрочем, как и сама Ханна в Эрика. Не хотелось и Стивенс расстраивать тем, что она была права по поводу Макса. У него, действительно, была девушка, и довольно хорошенькая. Странно, если бы её не было вовсе, конечно. Всё шло наперекосяк. Мечты и планы, которыми девушки делились друг с другом, медленно улетали в Тартарары.