- Твою мать, - прошептала Ханна, поглядывая на остальных из открытых дверей вагона, но тут же была услышана Эриком.
- За мной! - крикнул лидер, улыбаясь, и спрыгнул, сделав кувырок по гравию на крыше, на который так удачно приземлился, резко подскочив на обе ноги. Стряхнул с себя мусор и маленькие камушки, которые зацепились за одежду и волосы.
Три девушки одновременно разбежались и прыгнули, заорав во весь голос, что было мочи, до хрипоты надрывая горло. Мэттьюс приземлилась на камни и разлеглась на них, смеясь и радуясь, что всё ещё жива. Спина, ноги и руки – всё нещадно ныло и болело. «Вот же, дебилы! Совсем башка отбита! И нахера сюда попёрлась?!» - череда мыслей сменяла одна другую.
- Кэйли! Мэри! - позвала она девчонок, повернув своё личико вправо. Поднять голову просто не было сил. Она зажмурилась, от бившего в лицо яркого солнца. Забеспокоившись, потянулась рукой туда, где должна была быть искренняя.
- Я здесь, - отозвалась Филч как-то отстраненно.
Внезапно, какая-то тень нависла над Мэттьюс, и она протянула руку в сторону, нащупав чей-то ботинок.
- И я здесь, - услышала Ханна мужской глубокий голос рядом с собой. Этот ботинок, куда так неудачно упёрлись её пальчики, ткнулся ей прямо в руку, затем навис над лицом, осыпая мелким мусором и гравием с подошвы. - Долго ещё будешь валяться? - уточнил он, делая вид, что сейчас наступит на неё.
- Кретин! - прошипела Мэттьюс, откидывая его ногу в нескольких сантиметрах от своего лица. «Шутник, блин! Ещё «лидер» называется!» - возмущалась девушка у себя в голове, но произнести эти слова не посмела. Как-то странно он посмотрел на неё после того, как она лестно о нём отозвалась. Понимала, что огребёт по полной при первом же удобном случае. Итак уже успела оскорбить его, назвав «дебилом» и «кретином».
Он лишь хохотнул и, перешагнув девушку, пошёл к краю здания на другой стороне от места их приземления.
Ханна поднялась и стала оглядывать, все ли целы. Мэри подбежала к ней живая и невредимая, в разорванной юбке, но широко и довольно улыбаясь во весь рот. Видимо, всё это безумие ей очень понравилось. Мэттьюс отряхнула с себя всё, что к ней прицепилось. Волосы были распущенны, а у висков лишь убранные назад прядки, стянутые заколкой на затылке, которой уже не было. «Посеяла! Жалко!» - пронеслось у неё в мозгу, разглядывая свою грязную одежду и порванный пиджак. Чуть поправив густые волосы и примяв их руками, убрала их на правое плечо, скрутила в жгутик и оставила так висеть. Волосы длинные, мешают вечно. Вместо того, чтобы стараться выглядеть красивой на повторной инициации, нужно было сделаться практичной и завязать хотя бы хвост или заплести косу. Но ни резинки, ни даже шнурка у неё с собой не было.
Ханна, Кэйли и Мэри поплелись к остальным «старичкам», которые уже собрались у ног командира с проколотой бровью, зачёсанным назад ирокезом и непонятными татуировками.
- Новички, внимание! Я Эрик, - начал гласить лидер, запрыгнув на парапет, - если хотите в «Бесстрашие», вход там, - говорил он одни и те же слова, выученные за столько лет, указывая взглядом куда-то вниз. «Ну же, где извечно любимый вопрос?», - думал он, ожидая его, разглядывая тупоголовых неофитов, - «Всегда одно и то же. Каждый год. Без изменений. Ну?».
- А что там? - спросила Кэйли у него.
«А вот, и вопрос! Дождался, мать его!» - усмехнулся Коултер своим мыслям. Только он ожидал, что его задаст единственная тёлка-эрудитка в этом году. А она стояла и молчала, будто набрала в свой красивый ротик воды.
- А ты проверь, - ответил Эрик снова, каждый раз повторяя одно и тоже, как заведённый. Из-за этих дебилов возникает ужасное чувство дежавю. Но он не мог себе в этом отказать. Никогда. Уж больно удивленные морды у них. Ему нравилось их пугать и унижать. Нравилось то чувство превосходства, которое неизменно возникало, глядя на эти недоумевающие и полные ужаса лица молодняка, которые приперлись сюда, сами не зная для чего. Бесцельные, вновь избранные новички, которые не знают, даже не догадываются, что же их ждет впереди. Но ничего, он покажет им, где раки зимуют. Поэтому, из года в год повторял эту дивную речь, приглашая неопытных неофитов к себе во фракцию. Кстати, о неопытности. Сивая стоит и нервно кусает свои розовые губки, отчего те покраснели и припухли, будто от страстного поцелуя. Глаз не отвести от такого зрелища! Чтоб её! Переживает, наверное. Нечего переживать, милая. Он лично разъяснит ей всё. - Кто хочет быть первым? - лидер посмотрел прямо на неё, не отрывая своего серого холодного взгляда от её беспокойного личика и удивленных голубых глаз.
Остальные бесстрашные стояли полукругом недалеко от этой группы новичков, не давая им возможности бежать, в случае паники, что случилась в прошлом году, в результате чего погибла хрупкая девушка. Теперь Эрик был наготове и приказал своей группе окружить периметр плотным кольцом, на сколько это было возможно.
- Я, - вдруг произнесла искренняя и вышла вперёд.
Ребята расступились, уступая ей дорогу. «Удивила!» - подумал Коултер, глядя на темноволосую девчушку.
- Ты что? Совсем? - потянула её за рукав Ханна, пытаясь остановить.
- Ну, не убьют же они нас? Хотели б убить, уже сделали бы это! - говорила она Мэттьюс, будто уговаривая, чтобы та её отпустила.
- Именно так мне и кажется! Все предыдущие их действия до этого самого момента, об этом и говорят! - зашипела Ханна, пытаясь вразумить Кэйли.
Мэри тоже стояла рядом с ними и хлопала своими свето-карими глазками, не понимая, что здесь, нахрен, вообще происходит.
- Долго ждать-то? - принял скучающий вид Эрик, глядя на первого добровольца.
Искренняя стала на парапет и посмотрела вниз. Ничего и никого. Только бездна, зияющая непроглядной мглой. Затем глянула на недовольное лицо лидера. Поняв, что она в безопасности, не раздумывая кинулась прямо вниз.
- Кэ-э-э-йли-и-и! - закричала Ханна и подбежала к самому краю крыши, перегнувшись через широкое каменное ограждение, открывая взору свою пятую точку, обтянутую синими штанами. Ничего не видно. Абсолютно. - Твою мать! - прошептала она.
Парни, стоявшие позади присвистнули и что-то загалдели. Затем резко заткнулись, увидев недовольный прищуренный взгляд лидера.
- Не хочешь узнать, как поживает твоя подружка? - спросил Эрик у неё, вздёрнув своей проколотой бровью. - Или кишка тонка?
Мэттьюс сняла с себя свой драный пиджак и откинула его в сторону хама-командира, оставшись в одном чёрном топике. Лидер прошёлся одобряющим взглядом по её фигурке, отмечая для себя красивую грудь этой наглой девчонки, в ямочке которой покоился небольшой золотой кулон в форме сердца на витиеватой золотой цепочке. Снова послышался свист этих озабоченных козлов, что стояли позади эрудитки. Ветер трепал светлые волосы девушки, закрывая ей лицо. Выбора не было. И выход только один. Внизу. Посмотрев на Эрика, Ханна не увидела ничего. Абсолютно! Лишь его скучающее выражение лица. Он казался спокойным или даже безразличным к происходящему. Но девушка заметила что-то. Какую-то эмоцию. И это было не раздражение. Это длилось не дольше нескольких секунд. И вот, он уже не выглядит таким отстранённым, а скорее немного уставшим. И только уголки его серых глаз прищурены в скрытой усмешке, показывая свою надменность над остальными.
- Кишка-то тонка, - произнесла Ханна трясущимся от страха и от адреналина голосом. Она встала на парапет и посмотрела вниз в мрачную темноту, - только говна из неё прыснет столько, что вы все охренеете! - крикнула она и, оттолкнувшись, спрыгнула вниз с такими воплями, что у многих заложило уши.
Эрик встал на её пиджак, вытирая свои ноги о него и хохотнул, покачав головой, глядя на свои берцы. Он не охренел, конечно, но удивился - однозначно. Коултер никак не ожидал, что у девчонки есть стержень. Думал, что будет молча стоять, умоляя её не скидывать в пропасть. Возможно, обосрется прямо здесь, как и многие другие до этого. Страх делает с людьми неимоверное, раскрывая все его нелицеприятные стороны. А эта ещё и вякает что-то. «Ну, ничего. Её грязный ротик я точно использую по прямому назначению!» - подумал он, глядя на остальных дебилов, которые столпились у парапета. Те, разинув рот, смотрели на него и ожидали дальнейших действий. Эрик заметил, что группа бесстрашных, которых он оставил здесь для подстраховки, что-то бурно обсуждает. Особенно два урода, которых он не переваривал, долбанные озабоченные кузены - Колин и Дик. «Эти извращенцы, опять что-то задумали!» - затаилось нехорошее предчувствие у Коултера.