«Вот же, сраный гавнюк! Сучок недобритый! Шлюха придорожная!..» — и ещё куча эпитетов крутились в голове Мэттьюс. Она поджала губы, поднимаясь с кровати и хватая свои трусы.
— Хорошо, только сообщи об этом как можно скорее! У меня есть парень, вообще-то. Он будет не в восторге, что я ещё с кем-то провожу своё время, если узнает. Поэтому, попрошу придержать язык за зубами, и никому не говорить о сегодняшней ночи. Пожалуйста, — выдала она.
«Во, даёт!» — промелькнуло в голове у лидера, удивляясь еë пренебрежительной наглости.
А она ничего другого не смогла придумать. От пролетевшего оргазма, мозги вышибло совсем. Но парень-то у неё и вправду есть, то есть был, в «Эрудиции». Испугалась, заметив хищно идущего на неё мужчину. Медленно, словно пантера перед прыжком, он двигался в её сторону. Мужчина завораживал своим видом: сильное, высокое, натренированное годами тело, красивое лицо, руки больше её жопы — он был словно древнегреческий Бог. Движения его были плавные, внешне спокоен и собран, а внутри бушевал ураган.
— Кто он? Ты думаешь, что можешь с кем-то ещё встречаться, кроме меня?! Запомни, сивая, пока ты будешь в этой постели, забудь о любых других мужиках! Усекла? — сказал Эрик спокойным голосом, нависнув над девушкой, которая уже подходила к выходу из спальни в сторону кухни. Ханна молча уставилась на лидера, соображая, что же ответить. Точнее как: в язвительной форме и получить по шее, или всё же сдержать свой порыв, вернее словесный понос, прикусив язык, и остаться в живых. Лицо Коултера не предвещало ничего хорошего, говорило лишь о злости и жажде расправы.
— Значит, у меня нет право голоса вообще? Я должна делать, что прикажите и молча раздвигать ноги по первому Вашему указанию? — зачем-то уточнила она, хотя ответ уже знала наверняка.
— Правильно мыслишь, милая! Не зря в «Эрудиции» столько лет провела! — съязвил командир. — Так, кто он? Ты так и не ответила! Это Пит? Вик? Или это патлатая сука, Джордж? — спросил он, идя следом за девушкой, которая спиной, с трусами в руках, пробралась уже к небольшому столу, что стоял посередине закутка, называемого кухней.
— А это так важно? Какая разница, раз я никто, пока я здесь? — ответила она, дёрнув плечами.
— От-ве-чай! — рявкнул Эрик, выговаривая слово по слогам.
«И чего так разозлился? Ему-то какое дело? Единоличник хренов! Неужто боится, что награжу его какой-нибудь болячкой? Дебил! Это мне надо бояться, что он уже заразил меня каким-нибудь трипером! Кретин! Перетрахал всё «Бесстрашие», а от меня требует, чтобы не было никого! — рассуждала девушка, глядя на голого обозлённого мужчину.
— Никто! Понял? Из них — никто! — всё же ответила Ханна.
— Колин, что ли? — снова спросил он.
Девушка тяжело вздохнула и закатила глаза. Коултер лишь сощурился, а затем, дёрнув бровью со штангой, открыл было рот, собираясь что-то сказать. Но Мэттьюс в этот момент развернулась в нему задом, немного нагнулась и просунула уже одну ногу в трусики, пытаясь их надеть. У лидера пропал дар речи. Он никак не мог понять, почему она его так привлекает? Чем? С виду — ничего особенного, самая обычная девчонка. Симпатичная — никто не спорит, так таких — навалом. Но, вот, незадача: каждая часть её стройного красивого тела влекла его. Ему нравилось, когда её милое личико озаряла улыбка. В такие моменты она начинала вся светиться, словно солнышко. Её голубые глаза меняли цвет в зависимости от настроения, и всегда темнели, когда она злилась на него или сгорала от страсти, как сегодня. Её немножко длинный носик ничуть не портил её образ ангела, а красивые губки и светлые волосы лишь убеждали командира, что она спустилась к нему с небес. Приятный голос завораживал его, будто сирена пела свои песни древнегреческим морякам. Красивая грудь, сейчас обтянутая майкой — вообще отдельный разговор! Она просто потрясающая: приятной округлой формы с розовыми небольшими ореолами и маленькими сосочками, как раз помещалась в его крупную ладонь. Её тело — тело невысокой хрупкой нимфы, доводившей его до безумия. Когда он оказался в ней, ей Богу, чуть не помер от наслаждения. Эти ощущения оказались какими-то запредельными, безумно приятными и необыкновенными. Он чувствовал её каждой клеточкой. Будто всё так и должно было быть. Будто то, что она рядом — это правильно. Будто она — это всё, что ему нужно. Её запах, который каждый раз так будоражил его рецепторы, теперь надолго останется в его пастели. И на языке… Не сдержавшись, Эрик тихонечко подошёл к Ханне сзади, схватил за шею одной рукой, а другой надавил на спину, укладывая грудью на кухонный стол, как тогда, в допросной.