— Обязательно, девочка моя, как только ты отдашь мне свой должок! — хмыкнул он, резко разворачиваясь и подминая завизжавшую Мэттьюс под себя.
Вот и сейчас, она была готова на всё ради него. Эрик нежно целовал её шею, начиная медленно протискиваться в её лоно, а Ханна обнимала его за плечи, двигаясь ему навстречу, вторя его движениям. А он гладил её нежное тело, проникая всё глубже, не веря, что она рядом. Вот оно, абсолютное волшебство. Вот оно, полнейшее слияние душ. Вот оно, самое настоящее счастье. Вот она, ЛЮБОВЬ!
— Вот, кажется это твоё, — произнес лидер несколько минут спустя после оглушительного оргазма, после которого чуть не двинул кони. За эти две недели она высушила его до дна. И никакие тренировки в зале не нужны, когда он с ней. Эрик заботливо вложил золотую цепочку с кулоном в ладошку Ханны.
— Это, что же получается, мой долг уплачен полностью? — улыбнулась девушка, нежно целуя его, благодарная за то, что не обманул.
— Нет, только проценты, — хмыкнул Коултер. — Остальной долг слишком велик и расплачиваться ты будешь до конца своих дней!
— Неужели? Прям, до конца? — уточнила Мэттьюс, улыбаясь во весь рот. Значит, она и правда дорога ему. Значит, он всё же что-то чувствует к ней, пусть и не говорит пока об этом. В ответ Эрик лишь кивнул и многозначительно подмигнул, отчего его штанга над бровью блеснула в тусклом свете бра, висящей над тумбочкой у кровати.
— Не расскажешь, почему эта безделушка так дорога тебе? — спросил он, укладывая Ханну к себе на грудь, поглаживая своими мозолистыми шершавыми пальцами её голое плечико. Он прикрыл глаза, бессознательно запоминая это счастливое мгновение, улыбнулся, зафиксировав это состояние в мозгу. — Ты даже не представляешь, как сильно я люблю тебя! — уже беззвучно, одними губами произнес он, тяжело вздохнув, боясь спугнуть своё счастье, что ковырялось у него на груди, разглядывая свою «прелесть».
— Это всё, что осталось у меня от отца, — заговорила Ханна, возвращая Эрика в реальность, напоминая о себе, говоря тем самым, что она настоящая. Что она рядом, и это вовсе не плод его больной фантазии или иллюзии. — Мама никогда о нём не говорила, считала, что он не достоин даже воспоминаний о себе. Она злится на него до сих пор, хотя его нет с нами уже давным-давно. Мать уничтожила и удалила все снимки, где он был. Это последний, — произнесла Мэттьюс и поддела ногтем маленькую витиеватую загогулинку прямо в центре кулона. Механизм щёлкнул и кулон оказался медальоном, раскрывшись на две части. В центре показалась голограмма с фотографией, осветив тёплым светом ладошку девушки. На фото была изображена улыбающаяся и счастливая Джанин Мэттьюс, совсем молоденькая, примерного такого же возраста, как сейчас Ханна. Молодой красивый русый мужчина тоже широко улыбался, нежно прислонившись к ней, обнимая её за плечи. А в центре между ними сидела маленькая светловолосая голубоглазая девчушка лет трёх, на плечиках которой заботливо лежали две руки: папина и мамина. Её улыбка совсем не изменилась, всё такая же добрая и искренняя. На фото была абсолютно счастливая семья. Ханна закрыла медальон, смахнув слезинку со щеки. Она бы очень хотела увидеть своего отца хотя бы ещё разок. Поговорить с ним, узнать правду, что же такое ужасное тогда произошло, что смогло с такой легкостью разрушить это счастье, которым светилась голограмма. Мэттьюс не сразу заметила, что Коултер больше не гладит её плечо и даже не сдвинулся с места. Что он ни проронил ни слова и замер, словно время остановилось. Казалось, он даже перестал дышать. — Эрик, всё в порядке? — встревожилась Ханна, поняв, что что-то не так. Она облокотилась на локоть и стала вглядываться в лицо лидера, который даже не моргал. Он смотрел на неё, но вовсе не видел. Его рот был немного приоткрыт в искреннем удивлении или даже недоумении, неверии увиденному. Коултер закрыл глаза на несколько секунд и, тяжело со свистом выдохнув, сжал губы в тонкую линию.
— Как? Звали? Твоего? Отца? — вдруг спросил он, выделяя каждое слово. Казалось, они вообще давались ему с трудом, будто он говорил на другом языке или был немым, произнося эти слова впервые.
— Ч-что? — не поняла Ханна, переспросив и часто заморгав.
— Отвечай! — рявкнул Эрик, оттолкнув девушку от себя. Он резко подскочил с кровати и встал рядом, прикрывая свои причиндалы рукой и в упор глядя на Мэттьюс. Она села на колени, не понимая, что вообще произошло.
— Я-я… я не помню. Мама сказала, что Джеймс, — неуверенно ответила она.
Эрик снова закрыл глаза.
— Бля-я-ядь! — заорал он так громко, что Ханна даже испугалась, вытаращив на него свои глаза. — Чтоб тебя, с-сука! — всё орал Коултер, ища свои трусы. Мэттьюс укуталась в одеяло, готовая разрыдаться. Она никак не могла понять причину такой резкой смены настроения своего мужчины. — Убирайся! — вдруг заорал он, выводя её из размышлений.