— 9 -
Дракон не сопротивляется. Чуть нажала Настя на плечо и перевернула его на спину. Так ей удобнее целовать. Он не противится. Но и на поцелуи не отвечает.
— 10 -
Капитан Юрин Александр Иванович приказ имел от маршрута отклониться и придержать дизеля в назначенное время в назначенной точке. Ему тоже объяснили: гидрографические исследования. Кто проводит те исследования и зачем, ему не объясняли: делай, что приказано! Отсчитал капитан минуты положенные, на мостик вернулся со штурманом и рулевым и, не включая огней ходовых, повел лесовоз на правильный курс.
Уже через несколько часов капитан по показаниям счетчика расхода горячей воды вывел: человек тридцать тайных пассажиров корабль покинули. Расход горячей воды полностью прекратился.
Великое дело любопытство. Может, спуститься ночью потихоньку в коридор "А"? По самым неприметным признакам можно будет определить, кто там был и с какой целью…
— 11 -
Переполнило ее злостью, свирепой первобытной злостью пушистой полярной собаки. Теперь-то она поняла причину той свирепости: белая собака требовала любви. И Настя того же требует. Ей не часть любви Драконовой нужна, не кусочек, не фракция, он ей нужен весь и навсегда. Потому кусать она его начала вроде бы нежно, но быстро до остервенения дошла. Он сжимает ее, сдерживает. И сжимает губы свои. Чтобы не ответить на ее поцелуи. Он знает, что сначала надо довести ее до полного бешенства. Он любит доводить до бешенства. И умеет.
И еще одна причина не отвечать на ее поцелуи: понял он, что она попросту не умеет целоваться. Ее никто не научил. Учиться целовать надо всегда. Поцелуй — искусство. Надо всю жизнь осваивать это искусство и оттачивать. И сколько ни учись, всегда есть неисчерпаемые возможности для безграничного совершенствования; Он знал, что она способная ученица. Он знал, что она будет постигать технику быстрее любой из тех, которым Дракон этот сложнейший из предметов преподавал. А преподавал многим. Он учился у каждой и каждую учил. Но неумеющую, которую надо обучать с самого начала, с нуля, он встретил впервые. Именно это его возбуждало.
И он растягивал удовольствие, упиваясь ее неумением.
— 12 -
Совершенно секретное совещание. Тема: «Как ликвидировать Троцкого». Председатель: народный комиссар внутренних дел, Генеральный комиссар государственной безопасности товарищ Берия. Присутствуют еще трое: заместитель народного комиссара внутренних дел, начальник Главного управления лагерей НКВД СССР, комиссар государственной безопасности первого ранга товарищ Завенягин, начальник спецгруппы зарубежных ликвидаций, старший майор государственной безопасности товарищ Серебрянский и бывший начальник Иностранного отдела ОГПУ, комиссар государственной безопасности второго ранга товарищ Трилиссер.
Каждый на других смотрит. Почему такой выбор? Почему Сталин-Гуталин приказал собраться именно им? Присутствие Берия понятно. А зачем тут Завенягин? Какое отношение к убийству Троцкого может иметь начальник ГУЛАГа? Впрочем, он заместитель Берия. А почему тут Трилиссер? Отчего его вдруг на повышение понесло? Впрочем, все четверо недавно под ручку со смертью безносой гуляли. Задержись Ежов на пару недель у власти, и не было бы сейчас Лаврентия Павловича Берия, а были бы светлые о нем воспоминания. А Завенягин из лап смерти еле вырвался уже после Ежова. У Трилиссера и Серебрянского ситуация и того смешнее: обвинения с них не сняты и приговоры не отменены.
Итак… Как же нам, товарищи, уничтожить Троцкого?
— 13 -
Озверело море. Лупят волны в берег. Свистит ветер. Вода каскадами с неба… А они согрелись. И даже жарко вдвоем под парусом. Озверевшая, как штормящая Средиземка, девочка обнимает, охватывает Сашу Дракона горячими ногами, страстно сжимает энергичным рывком, как бы нехотя отпускает и снова, как бы взрываясь вся, сжимает.
Дракон чуть ответил на ее злобный укус и понял: пора.
— 14 -
Чем хорошо на озере Селигер, так это тем, что берега тут заповедные. Красота неописуемая. Для маскировки хорошо. Макар-кинематографист развернул оптику, не спеша из чехлов достал огромное новенькое противотанковое ружье типа СА.
Рядом командир спецгруппы Ширманов. С мощным немецким биноклем.
— Всех видишь?
— Вижу четверых.
— Узнаешь?
— Берия, Завенягин, Трилиссер, Серебрянский.
— Не ошибешься?
— Нет.
— Еще раз удостоверься. — Развернул Ширманов перед Макаром фотографии четверых: фас и профиль. Макару это не требуется. К выполнению эксперимента он подготовлен.
— Не спутаешь, спрашиваю?
— Нет. Тогда заряжай.
— 15 -
Правой рукой он сжал ее щеки, разомкнув широко губы. Сжал до стона. Она поняла это как защитный прием самбиста против ее укусов. Она ошиблась. Он готовил ей другое. И в то же время она не ошиблась. Ему действительно надоели ее неумелые поцелуи и вполне умелые укусы. Защитить себя от ее настойчивости он мог только поцелуем. Природа наградила его беспредельной щедростью. Он умел дарить. Поцелуи дарил.
Он вдруг провалилась в бездну. Как умелый танцор, он повлек ее за собою. Он повлек ее в поцелуй, как в танец. И она пошла смело за ним, как идут за умелым, доверяясь искусству и опыту. Он дарил ей тот поцелуй, который суждено помнить. Он отдавал его с царской щедростью. И в благодарность за подарок она хотела кричать, она хотела поделиться с ним, рассказать, как ей хорошо, ей надо рассказать ему, что в кино целуются совсем не так, что она даже и не предвидела, что это может быть так… Она не знала, как. Слов ей не хватило бы, чтобы выразить восторг. И она понимала, что слов ей все равно не хватит, потому решила просто сказать, что ей хорошо, что у него очень даже получается, чтобы он продолжал. Но и это ей сказать не дано — рот ее поцелуем переполнен, поцелуем, которому нет конца. И тогда она выразила сразу все одним глубоким внутренним стоном.