Мы так устроены: большую боль организму лучше переносить в бессознательном состоянии. Есть для каждого предел боли, выше которого сознание автоматически отключается, вырубается, чтобы страшный момент пережить, чтобы самое худшее мимо себя пропустить. Так кулаком в стену Родриго врубил, что взлетела боль выше всяких пределов, природой отмеренных. Потому в тот самый момент, когда кости кулака дробили кирпичи, дикий импульс, как отдача в танковой пушке, резанул мозг, озарил голову изнутри слепящим светом, и померкло сознание, потухло. От удара такого обмяк Родриго великолепный, обвис мешком, рухнул в грязь, зубами стену царапая.
У Насти пыль в глазах кирпичная. Но понимает: дело завершить надо. Не видя четко шеи его, больше предполагая, где она должна быть, вознесла правую ногу коленом к самой груди и рубанула ребром ступни резко вниз. Хрястнуло под нею.
Ахнула толпа, отшатнулась в обе стороны переулка. Развернулась Настя резко: кто следующий?
Желающих не оказалось. Тот, кто может сразить воображение толпы словом или делом, за свою безопасность беспокоиться не должен. Толпа таких любит. И защищает.
Убивала Настя Родриго вовсе не затем, чтобы воображение зрителей поразить. У нее замысел проще: живой ей отсюда все равно не уйти, потому решила хотя бы одного с собой в смерть захватить.
Смотрит Настя в глаза одному, другому: ну, кто еще? Налетай! Изуродую! Не оказалось таких. На нее со страхом смотрит толпа, с почтением. Достала Настя из кармана огромных штанов новую хрустящую десятку, смяла в руке, на труп бросила:
— Это ему на похороны от меня. Подивился народ испанский щедрости небывалой. Пошла Настя прочь. Перед нею коридор людской в толпе проломался, словно трещина перед ледоколом. Идет. Тихий шепот впереди летит: это не кабальеро, это — сеньорита!
ГЛАВА 18
— 1 -
Что делать, если денег нет? Сто песет, это вам не фунт изюму, и все же долго на них не протянешь. И жить где-то надо. Да и вообще с деньгами веселее. Где же их взять? Вопрос этот не так прост, как может показаться с первого взгляда. К этому вопросу марксистско-ленинский подход нужен. В марксизме-ленинизме четыре классика: товарищи Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин. Как же каждый из них этот, казалось бы, такой легкий вопрос решал?
Маркс любил красивую жизнь. Денег ему требовалось много, и всегда не хватало. Деньги он клянчил у Энгельса.
Энгельс красивую жизнь тоже любил. Денег ему тоже требовалось много, и они у него были. Он просто был капиталистом, зверски эксплуатировал рабочих, пил из них кровь и ею напивался. Потому денег хватало и на себя, и на кореша своего, на Маркса.
Ленину тоже требовалось много денег. В разгар войны мировой, во время всеобщего обнищания, он не только красиво жил в самом дорогом городе мира, но и партию на какие-то деньги содержал, да еще и выпускал газеты и журналы под сорока одним названием и бесплатно раздавал их толпе. Где же он деньги брал, если сам в своей жизни нигде никогда не работал? Деньги на подрыв страны ему немецкая разведка давала. И еще — товарищ Сталин.
А где товарищ Сталин деньги брал? Товарищ Сталин банки грабил. Улыбнулась Настя: пути добывания денег есть, и сталинский путь ей больше других нравится. Благо сейф ковырнуть она обучена.
— 2 -
Доложил Холованов. Доложил, ничего не скрывал: непредсказуема она, вышла из-под контроля, бежала, без денег бежала, без документов, потерялась, как Каштанка. Где сейчас находится, что делает — неизвестно. На связь не выходит.
Знает Дракон, промедли с докладом — расстрел. Он однажды уже промедлил, еле жив остался. Но если и не промедлить с докладом, то и тогда не ясно, чем это все может завершиться. Во время выбора Мессер был против, сам Дракон сомневался и воздержался, и только Сталин был за то, чтобы Жар-птицу инфантой назначить. Главное, этого сейчас Сталину не напомнить, а то ведь сразу к стене и поставит.
Отвернулся Сталин к окну, швырнул словом:
— Идите.
— 3 -
По прекрасному городу слух: появилась в Пальме сеньорита в штанах. Шла по улице, никого не трогала. На нее Родриго с ножом бросился. Какой Родриго? Да тот, помните, который Эдуардоса на Плаза Майор зарезал. Вот и ее он тоже хотел… того. Так вот, бросился на нее, прыгнул. —И умер в прыжке.
Далее слух на два варианта распадается, и гуляют оба рядом, один другому не мешает. По первому варианту — она великолепного Родриго взглядом убила. Чем же еще она убить могла? По второму варианту — прикрыл ее ангел-хранитель, а другой ангел, ангел смерти, развернул нож в преступной руке, и пырнул Родриго сам себя в горло. Своим же ножом.
После этого слух снова в один сливается: ехал мимо богатый сеньор на длинной «лагонде» (машина серебряная, крылья черные), остановился, увидел чудо, раскаялся в грехах своих (к телесному греху наши сеньоры зело слабы), заплакал от умиления, достал из кармана десять тысяч песет и подарил их сеньорите. А она тут же те тысячи бедным раздала…
Ходит Настя по городу. Узнают ее. Глазами показывают:
— Это какая же?
— Да вон та, в штанах. Крестятся бабки, ее завидев. Не по-нашему крестятся, по-испански, кланяются.