Медленно он потянулся за бегунком и потянул его вниз по ее спине, тихий скрежет был болезненно сексуальным, когда он обнажал дюйм за дюймом ее молочную нетронутую кожу.
Рука Бека дрожала. Его контроль был опасно близок к тому, чтобы взорваться, но он стиснул зубы, приковал своего зверя и приказал себе набраться гребаного терпения, когда расстегнул молнию так низко, как только мог.
Кружево цвета слоновой кости, облегающее ее спину и обвивающее бедра, дразнило его. Он просунул палец как раз под ткань.
— В следующий раз оставь свои трусики дома. Тебе они со мной не нужны.
Хэвенли бросила взгляд через плечо:
— Носить платье без нижнего белья?
Ее шок заставил его улыбнуться.
— Это доставило бы мне удовольствие.
— Я не знаю, настолько ли я… смелая. Я постараюсь.
Ему не понравился ее ответ, но он понимал, что просит ее о чем-то новом и чуждом ее чувствам хорошей девочки. Он должен был позволить ей приспособиться к этой идее — и к его требованиям. Ничто с ней не будет простым или быстрым. Тот факт, что она вообще была открыта для этой идеи, был хорошим знаком.
Бек взял ее за руку и поцеловал в шею:
— Старайся больше. Теперь сними платье с бедер. Трусики тоже. Оставь их на полу.
Она подчинилась, извиваясь достаточно сильно, чтобы он сдержал стон, когда она смахнула хлопок, кружева и шелк со своего тела. Бельё растеклось по полу, оставив ее одетой только в лифчик на бретельках. Он доберется до этого через минуту — крючки были прямо перед ним. Но сначала эта аппетитная попка.
Боже милостивый… Он обхватил ее за бедра, опустился на колени позади нее и провел губами по каждой дерзкой ягодице. Этого было недостаточно. Ему пришлось вонзить в нее зубы, кусать и ласкать. В его объятиях она задрожала, затаила дыхание. Черт, ему нужно было больше. Он укусил сильнее. И втянул кожу.
Она взвизгнула:
— Бек?
— Ш-ш-ш, — это было все, что он смог сказать.
Черт, посасывать ее гладкую, идеальную кожу между его губами было уже раем, но затем он сделал еще один резкий укус и втянул ее глубже в рот. О, да…
Он отступил назад, чтобы полюбоваться своим клеймом. Собственнический огонь, которого он никогда не чувствовал, обжег его вены, побуждая его бросить ее и пометить каждый дюйм ее задницы, как бы она ему ни позволила — прямо сейчас.
Но если он не перестанет зацикливаться на ее заднице, это быстро выйдет из-под контроля. Он уже скакал по опасной грани.
Собравшись с мыслями, он расстегнул ее лифчик и позволил ему упасть на землю.
Теперь она была для него полностью обнажена. Бек, блять, не мог дышать.
Когда он скользнул ладонью по ее чистой, персиково-бледной спине и снова обхватил ее великолепный зад, Хэвенли прикрыла грудь руками.
Нахмурившись, он прижал ее руки к бокам.
— Почему ты пытаешься спрятаться?
— Я нервничаю.
— Из-за чего?
— Я голая.
— Так, как я хотел тебя увидеть.
Хэвенли слегка фыркнула:
— Что, если тебе не понравится то, что ты увидишь?
— Невозможно. Я уже проявляю больше самообладания, чем ты можешь себе представить, чтобы не проглотить тебя. А теперь повернись, чтобы я мог тебя видеть, малышка. Я хочу посмотреть, как ты играешь со своей киской для меня. Я не прикоснусь к тебе без твоего разрешения. Если в любой момент ты захочешь покончить с этим, всё, что тебе нужно сделать, это сказать "стоп".
Напрягшись всем телом, она кивнула. Затем она сделала прерывистый, успокаивающий вдох и медленно повернулась.
Сквозь окна струился солнечный свет, целуя ее повсюду и заставляя ее светиться золотом. Бек почувствовал, как у него отвисла челюсть. Он чуть не лишился дара речи.
— Черт возьми, ты прекрасна.
Грациозный наклон ее плеч уступил место нежным ключицам, затем спустился к пышным, круглым грудям, которые, казалось, бросали вызов гравитации, увенчанные самыми красивыми розовыми сосками, которые он когда-либо видел. Бек не был любителем сисек, но для Хэвенли он бы сделал исключение. Ее торс изгибался в нежной ложбинке тонкой талии, за которой следовали округлые женственные бедра. Между стройными бедрами ее киска застенчиво пряталась за слоем светлого пушка. Черт, даже ее ноги были миниатюрными.
Она была фантазией, которую он никогда не понимал, не подозревал, что в реальности она существует в одном идеальном экземпляре.
Робкая улыбка тронула ее губы:
— Ты очень добр.
— Я говорю честно, — он потянулся к ее груди, но потом вспомнил о своем обещании: — Ты позволишь мне?