– Кто следующий?
– Завенягин, ясное дело. Все к этому клонится.
– Нет, брат, Завенягин с нашего трамвайчика соскочил и бериевцем обратился.
– Большой должности ему все равно не дадут. Пошлют в Сибирь захудалым лагерьком командовать.
– Черт с ней, с должностью. Я готов сейчас хоть начальником лагпункта, лишь бы партия меня не заподозрила во вредительстве. Ну а насчет Завенягина ты ошибся. Завенягин самым центровым бериевцем заделался – начальником ГУЛАГа и Лаврентию Павловичу Берия заместителем. Завенягин своих бывших товарищей теперь беспощадно истребляет. С цепи сорвался. Новому хозяину верность демонстрирует.
Не думал чародей, что столько тут женщин в подземелье.
Первая мысль: зачем столько?
Вторая: выстоим.
В спецгруппах нет имен. Тут все под агентурными псевдонимами. В испанской группе шесть девочек: Гюрза, Зараза, Клякса, Сосулька, Холера, Заноза.
И одна запасная.
Испанская группа – особого выбора. У Гюрзы – орден Красного Знамени. У Заразы и Кляксы – по ордену Красной Звезды. У Сосульки и Холеры – медали «За отвагу». У Занозы – «За боевые заслуги». С гордостью девочки ордена-медали носят. Товарищ Сталин зря орденами не бросается. Жаль, что никто их тут не видит. В орденах. Кроме орденов-медалей, у всех еще и значки: «ГТО», «Ворошиловский стрелок», парашютики с трехзначными накладными золотистыми цифрами.
Знают девочки: скоро под глубокое прикрытие. Потому снять придется ордена-медали-значки. Может, навсегда.
А у новенькой – ни орденов, ни медалей. И значок у нее всего один – парашютик без цифры, число прыжков означающей. Так начинающие делают: отрывают висюльку, на которой количество прыжков выбито, вроде висюлька сама оторвалась-отвертелась-потерялась, чтобы никто не знал, два у них прыжка или только один. Правда, такие значки носят и самые лучшие мастера: просто парашютик с оторванной висюлькой. Мастера уже вышли из того возраста, когда важно помнить и каждому встречному, грудь распахнув, показывать, 600 у тебя прыжков или 700. Мастера считают себя просто парашютистами, знают – равных им все равно нет. Но к новенькой это явно не относится. Она на мастера парашютного не тянет. Просто по виду не тянет. Не та комплекция. Ее так сразу и видно: запасная. Она и ростом меньше всех, и телом не вышла. И нет в ней вида того радостно-победного, который основному составу присущ.
Правда, в испанской группе не принято чувство торжествующего превосходства демонстрировать: мол, мы парашютисты с сотнями прыжков, а ты начинающая; мол, у нас ордена-медали, а у тебя их нет. Понимают девочки: если новенькая попала в спецгруппу, значит, будут и у нее медали, может быть, и ордена. Правда, она не в основном составе. Она лишь запасная. Основную часть программы подготовки она пропустила. За основным составом ей все равно не угнаться. Потому ей надо помочь.
– Слушай, новенькая, нас уже возили в зеркальный зал и скоро повезут еще. Мы тебе расскажем про зеркальный зал. А еще мы сами без приказа решили в свободное время говорить только на испанском языке. Как ты на это смотришь? Одобряешь?
Смутилась новенькая, глаза опустила:
– Si, esta bien.
Девочки берлинские к Рудольфу Мессеру стайками, табунками. И много их вокруг собралось.
– Очаровательный чародей, не чаруйте нас, мы уже зачарованы…
Это неправда, что никто, кроме уборщиц, комнат ежовских не считал. Это я чепуху спорол. Сморозил. Ляпнул, не подумав.
Не разобрался.
Не вник.
А было все совсем не так. Было все как раз наоборот. Было кому и помимо уборщиц те комнаты считать… Как только назначили осенью 1936 года Николая Ивановича Ежова новым наркомом внутренних дел, так сразу он принялся свою основную квартиру на Кисельном расширять и совершенствовать. Архитекторов, инженеров, рабочих – всех лично для такого дела отбирал. И уж те постарались: мрамора розового и белого не жалели, паркет – дуб мореный, стены – полированного орехового корня, мебель – драгоценного красного дерева, а еще из музеев теток голых понатащили. Тетки – на холстах, в бронзе, в мраморе. Так в описи и вписаны: фигура №4139, из Эрмитажа, каменная, полу – женского, цвету – белая, греческого происхождения, старинная, б/у – бывшая в употреблении, бракованная (руки оторваны по самые плечи).
Теми фигурами всю ежову квартиру заставили. Кому они в музеях нужны, безрукие?