Глеб с удовольствием сделал глоток.
- А вы?
- А я пью коньяк, как лекарство. Как транквилизатор. Кстати, как тебя зовут? И не обращайся ко мне «на вы» - возникает ощущение, что я зачислил тебя в штат. Просто Глеб.
- Полина.
- Полина. Ты, серьезно, очень нам помогла. Знаешь, пожалуй, ты можешь выбрать себе подарок. Пойдем.
Они встали и пошли по коридору. Подойдя к многометровой, мерцающей голубым, рекламе, Глеб провел карточкой в замке и стеклянные двери громадного магазина разъехались.
- Это ваш, твой магазин?
- Гриши, но это все равно, что мой. Иди, повыбирай, а я немного расслаблюсь. Честно, я перенервничал слегка.
- А я? - сказала Полина и укоризненно посмотрела на него.
- Действительно, я не подумал. Все, что хочешь. Безумствуй.
Полина не решалась переступить за двери.
- Ты олигарх?
- Разве я похож на недалекого человека? Получить собственность, растаскивая вещи из горящего дома - разве это люди дела? Разве они способны делиться? Дать свежую идею?
- А кто же вы?
- Мы, вероятно, те, кто их съест. Твоих обожаемых олигархов. Вместе с их ботинками.
Они стояли и смотрели в таинственный, как пещера восточной сказки, магазин.
- Куда же вы тратите такую уйму денег?
- Деньги тратите вы, мы их делаем. Это, как спорт или навязчивая привычка. Да и как их потратишь? Больше двух килограммов мне не съесть за день, и даже если килограмм будет стоить по тысяче, я все не проем.
- У кого-то нету даже «оливье» к празднику.
- Жаль. Я бы занялся благотворительностью, да не умею и некогда. Если надумаю, возьму тебя на должность референта по сердоболию, оставишь телефон.
- И нисколько не смешно, - сказала Полина.
И Глеб ушел к себе, а Полина постояла и осторожно зашла в дышащий роскошью новых товаров магазин, распахнутый для нее одной.
«Как странно», - думала она, - «Папа, а теперь он. Второй взрослый мужчина предлагает все, что захочу».
Она сделала шаг, и в зале вспыхнул свет.
Ряды и полки уходили в глубину, почти в бесконечность, и чего здесь только не было!
Игрушечные медведи ростом с первоклассника, пластмассовые автомобили, умеющие ездить часами без передышки, разноцветные тазики и щетки для пола, мыло, косметика, наушники, кастрюльки, джинсы и зонтики.
Полина сняла свою синюю, пуховую курточку-пальто - для классического пальто в ней было очень много карманов, даже четыре внутренних - белый вязаный берет и повесила их на вешалку. Ее сумка осталась в кабинете у Глеба. И она пошла, трогая и разглядывая всю эту любопытную страну.
Она взяла щетку для пола и оперлась на нее так, а потом иначе, и ей было смешно, видеть свое отражение в зеркалах - девушка в вечернем платье со щеткой в руках.
Потом она снимала с плечиков блузки и просто прикладывала их на себя, потом надевала шляпки и кепи, а потом добралась до отдела шуб и, надев удивительно невесомую доху, покривлялась немного перед зеркалом, сгибая ногу в колене и опираясь на него руками, и делая при этом строгое лицо. Неприступное.
Потом она вернулась к вешалке, забрала свои вещи и пошла в кабинет Глеба.
- Ничего не выбрала?
- Спасибо. Но все это как-то глупо. И этого тоже не надо, - Полина открыла сумку и положила его деньги ему на стол.
- Люди должны просто помогать тем, кому нужна помощь. Не за подарки.
- Ты так считаешь? Я вызвал такси, будет через пять минут, - сообщил он.
- Откуда у тебя такое платье?
- Подарили.
- Значит, просто подарки мы принимаем. Я подумал, можно распечатать несколько постеров: ты со щеткой и в дохе. Повесим на фасад.
Полина вспыхнула.
- Ты что, фотографировал?
- Камера постоянно пишет зал, это правило.
- Надо все стереть. Это нехорошо - подглядывать. Без спроса.
- А! Так ты девушка с принципами. А парень у тебя есть? Или гордость мешает?
- Какая разница. Нет.
Полина подумала, сказать ему или нет о «том» парне, ей было интересно, что о нем скажет Глеб, ее просто подмывало, но она не стала.
- А ты женат?
- Нет, конечно. Зачем мне головная боль. Ужас какой - жена!
- Но кто-то у тебя есть?
- Женщина? Постоянной нет. Так, знакомые, скажем, приятельницы. У меня нет времени, заниматься женщинами так, как хочется им. Возня с женщинами - это суета.
Полина внимательно смотрела на Глеба.
«Он врет. Да, он определенно обманывает. Почему? Он боится! Да, боится. Как отец, который боится всем сказать, что у него есть взрослая дочь, как тот парень, который хотел и боялся и был так жалок и противен, и ты тоже трус. Вот, оказывается, что! Все вы трусы! Мужчины! А вот скажи ему. Ну, решись же!»
- А давай, я буду твоей девушкой, - сказала Полина.
- Кем-кем?
Глеб хотел рассмеяться, но потом стал строгим, совсем, как преподаватель-экзаменатор.