— Ты такая малышка, — хрипит мне ухо и разворачивает на себя. Когда теряю его палец, резко выдыхаю. Это ощущение ярче того момента, когда он был во мне. Ощущаю как пульсация в районе лобка усиливается.
— Лучше бы ты меня тогда утопил, — зачем-то драконю его. Оказавшись сверху.
Растягивает улыбку Джокера и явно формулирует что-то в своей голове.
— Ты явно нарываешься на жесткий разъеб своей попочки, ведьма.
— Ты не посмеешь, — выдыхаю сипло. — Не посмеешь вот так с лету.
Гордей резко садится. Пару секунд смотрит на меня, а потом скидывает мое тельце с себя. Оказываюсь на лопатках, голова на подушке, а ноги… Боже он между ними, точнее его голова. Язык еще даже не касается разбухших губ, а я содрогаюсь. Я ведь кончу от одного его дыхания в ее сторону. Только вот это длилось не долго.
Его язык плавно обходит горошину клитора, лаская сначала контур, а потом принимается и за нее саму. Я взвизгиваю, и поддаюсь к нему, он обхватывает мои бедра. Пальцы под кожу проникают. Больно, очень больно, а еще приятно. Гремучая смесь ощущений.
Хватка ослабевает, его пальцы перебираются к языку, помогают понять кто решает когда и как мы будем кончать. Глубокий вздох и уже готова принять их. Только вот вместо парадного, они заходят… Снова сзади. Я взвизгиваю, за что получаю засос. Так затянул пульсирующую плоть, что я вернулась к исходному положению.
И вот когда его палец и его язык начали двигаться, я отключилась. От мира, от него, просто на инстинкты. На ощущения. И мне нравится, я хочу кончить, да. Сейчас. Чувствую сокращение мышц, чувствую как соки побежали, чувствую как он собирает их губами. От чего я смущаюсь, но сделать ничего не могу. Совсем ничего.
— На контрасте, — слышу как пробивается в сознание его голос.
А после и вовсе замираю. Внутри становится так тесно, я еще не до конца переварила те эмоции, что испытала от ласк этими нежными губами. А теперь новые ощущения. Он не пытался замедлиться, или сделать это аккуратно. Он словно сорвался с цепи, добрался до того, о чем так долго мечтал. И я было хотела просить остановиться, но в моменте вдруг начала разделять это безумие. Тело откликалось на его зверство, и это ни с чем несравнимая сладость единения.
Мои крики смешались с его рычанием, все песней лилось из наших ртов. Мы не целовались, нет, но были близки. Он смотрел, ловил каждую эмоцию. Его руки держали мои икры, превращая секс в трах. Вот что значит застолбил!
— Спасибо, — шепчу, как только сознание возвращается.
— За что? — Удивляется и даже глаза открывает, но дыхание еще сбивчивое. Хотя прошло уже минут 15 после фееричного окончания нашей ночи любви.
— За то что не проник туда, куда проникать нельзя, — смущаюсь, словно мы не выходили за рамки допустимого этим вечером.
— Не стоит благодарить, мы наверстаем. И будь уверена, ты еще предъявишь мне, за то что не сделал этого раньше, — кажется его глаза сверкнули. Клянусь, только что я увидела в них беса.
Ничего не отвечаю. Просто целую в щеку и проваливаюсь в сон. Лишь ловлю его объятия и утопаю в этом невероятном ощущении наполненности.
Глава 23. Гости
— Ну не уезжай, я не хочу что бы ты возвращался к этому ненормальному. Он ведь… Вдруг и ты исчезнешь?
Я не сомневаюсь в своем мужчине, уверена, что он выстоит. Но только вот игра, что ведет Антон, она без правил. И мало того, еще и с хитростями.
Кажется если я сейчас его отпущу, выпущу из своих цепких лапок, то больше никогда не увижу. А это для меня хуже любого кошмара. Лучше в бочку с пауками с головой, чем принять то, что Гордея больше в моей жизни не будет.
Почему мой мозг настроен на волну потери и трагедии? Кажется заранее готовлюсь к тому, что будет больно. Так кажется легче потом это принимать.
— Я должен с этим разобраться, пойми. Я хочу с тобой, всегда. Каждый день, каждую ночь, — во всю шарит своими похотливыми лапками под моей сорочкой. Но я не поддаюсь на провокацию, сейчас другие цели. Хочу достучаться.
— Отлично. Тоже этого хочу. Тогда вместе едем.
— Нет! Ты останешься тут ровно до того момента пока я не вернусь за тобой! Иначе отхожу по твоей прелестной попочке так, что сидеть не сможешь.
Говорит вроде так, словно заигрывает, но я слышу всю серьезность. Ощущаю какой смысл он закладывает. Не угроза, а информирование относительно важности моей безопасности. Я могла бы и дальше спорить, но кажется он что-то сломал сегодня ночью. Теперь я подчиняюсь, слушаюсь этого сурового мужчину.
Встаю на носочки, обвиваю его шею и едва касаюсь уголка его губ своими. По щеке бежит слеза, он перехватывает ее и видимо она разъедает кожу, ведь он морщится.