Я не стал как-то комментировать его заявление. Только постарался спрятать вылезающую на лицо лукавую улыбку. Ведь знай он меня достаточно хорошо, как пытается показать, то понял бы, что главной его проблемой являюсь я сам.
Спешившись, мы привязали лошадей к стойлу, что было в стороне от самого здания. Если быть до конца честным, то привязывал, конечно же, Эрланд, пока я разглядывал большую, сколоченную из плохо обработанной древесины, доску объявлений. Смотрел я на нее несколько озадаченно, так как считал этот элемент мира условностью, неприменимой в реальности, но все оказалось иначе.
Хотя содержание объявлений вносило хоть какую-то ясность. Здесь не было заказов на убийство какого-нибудь лихо или иной нечисти. Доска была завешана пергаментом низкого качества. Все, с позволения сказать, объявления были написаны с ошибками. Какие-то гласили, что некий Борк — проклятый жулик и ворюга, другие были посвящены открывшемуся сезону охоты или поиске пары рабочих рук для помощи в починке забора.
— М-да, — цыкнув, протянул я, почесывая покрытый щетиной подбородок.
— Чего застыл? — спросил закончивший с лошадьми ведьмак, подходя ближе. — А, реданские новомодные досочки.
Я вопросительно посмотрел на спутника, взглядом требуя продолжения.
— Наш королек Эдмунд, — начал он несколько пренебрежительно, направляясь к двери, ведущей в корчму, — очень уж любит все новое, отчего и приказал в каждой крупной деревушке поставить доски объявлений, на подобие тех, что успел увидеть во время войны унии с Реданией. Нововведение, конечно, здравое и даже, в какой-то степени, полезное.
— Но, — сказал я, когда Эрланд ненадолго замолчал.
— Но, как видишь, кметы решили использовать доски по-своему, — усмехнулся он. — А ведь по задумке на них должны были размещать только указы местных властей. Может быть даже для нас, ведьмаков, было бы что-то полезное, в виде информации о заказах.
В этот момент мы зашли в корчму, и в нос сразу же ударил запах еды и дешевой выпивки. Изнутри здание казалось еще меньше, чем снаружи. Плохое освещение, несколько деревянных столов, часть из которых была занята какими-то забулдыгами.
Не выдержав, я поморщился от запаха перегара, что доносился до меня. Так пах мужик, что лежал на одной из скамей в полной отключке.
— И откуда только ты все это знаешь? — задумчиво протянул я, прикрывая нос рукой.
— Работа у меня такая, — ответил он, удаляясь в сторону полноватого мужичка, что стоял за грубо сколоченной стойкой.
Я же решил попытать счастья и найти в этом заведении место. Проходя мимо столов, я прислушивался к разговорам местных в надежде услышать какую-нибудь полезную информацию. Но ничего путного так и не услышал. Если не считать отрывка фразы о том, что кто-то наложил на себя руки.
Подходящее место найти оказалось не так просто. Где-то было банально не убрано. На некоторых столах красовались подозрительные высохшие пятна. Но, при этом, где-то были видны попытки убрать следы пребывания посетителей. Складывалось ощущение, что за корчмой просто не успевают следить.
По итогу я плюнул на все и вернулся к тому столу, где видел мужика в отключке, лежащего на скамье. Помня, что Эрланд просил не создавать проблем, я уселся на скамью, что была по другую сторону стола от забулдыги. Сложив руки перед собой, постарался принять максимально скучающий вид. Параллельно с этим с усилием воли с силой толкнул мужика. Этого хватило, чтобы тело с грохотом рухнуло на деревянный пол, привлекая к себе внимание всех посетителей корчмы.
Какое-то время забулдыга лежал неподвижно, пока не начал ворочаться, издавая страшные кряхтящие звуки. Через несколько долгих мгновений он смог-таки принять сидячее положение и стал озираться по сторонам. Забулдыга явно пытался понять, каким образом оказался на полу, ведь всего мгновение назад он мирно спал за столом. За тем самым, за которым сейчас сидел я и насмешливо поглядывал на пьянчугу. Вот его взгляд медленно переходит со скамьи на стол, а со стола на меня. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы хоть немного сфокусироваться на мне своими залитыми глазами. На его лице можно было увидеть работу мысли: ржавые шестеренки в его голове начали крутиться. И так до тех пор, пока в его совершенно не светлую голову не приходит озарение.
— Ты… — закипая, начал говорить он, параллельно делая попытки подняться.
Ноги его заплетались, а руки отчаянно тряслись, отказываясь помогать хозяину.
— Ты…! — продолжал он повторять, все больше повышая тон.
Вот он с трудом ухватился за столешницу и начал подниматься, держась за нее. Стол затрясся от прикладываемых мужиком усилий. Вот он наконец-то смог встать на ноги и, упираясь руками, навис над столом, попытавшись приблизить свое лицо ко мне. В нос резко ударил запах перегара и гнилостный аромат не чищенных зубов.