– У меня за спиной тридцать пять лет практики, Сергей. Пока я был молодым, я также, как и вы, горел идеей помогать людям. И я искренне верил, что я знаю, как именно я могу им помочь. Более того, я считал, что мои знания заслуживают вознаграждения. Очень быстро я стал востребованным психологом. Я имел всё, о чём мечтал, – любимое дело, материальный достаток, признание. Именно тогда я превратился в скучающего созерцателя чужих жизней и проблем. В обмен на дежурные слова утешения, а их у меня было заготовлено, поверьте, немало, я получал хорошее вознаграждение. Люди были довольны моей работой, потому что получали от меня долю покоя и надежды. Но этот эффект был недолог. Они приходили ко мне вновь и вновь за новой порцией. Теперь они не могли справиться со своими проблемами самостоятельно. Но это не самое страшное открытие, которое я для себя тогда сделал. Хуже всего то, что я не знал, как разобраться со своей собственной жизнью. Какая-то скука напала на меня. Ничто не дарило былой радости. Ни семья, ни работа, ни этот факультет, за который вы сейчас боретесь, не вызывали во мне никакого интереса. Тогда в моё сердце закралось подозрение, что я не могу научить никого правильно жить и действовать, потому что сам не знаю, что нужно для счастья. Я не знал, в чем смысл жизни…
Пока Зиновьев говорил эти слова, я был уверен, что он искренне делился со мной своими переживаниями. Как будто передо мной сидел не профессор психологии, а мой пациент.
– Зачем все эти труды, старания, трудности, бесконечные испытания? К чему всё это, если исход у всех один? Мы не унесём с собой ни тех, кто нам дорог, ни то, что мы нажили за свою жизнь, пройдет несколько десятков, а в лучшем случае сотен лет, и о тебе уже никто не вспомнит… Кто такой Зиновьев? Был он – и нет его… Не проще ли уничтожить себя, если нет никакого смысла в нашей жизни?
Зиновьев продолжил свой рассказ после некоторой паузы.
– Но что-то внутри меня не давало мне привести своё решение в действие. Я как будто ждал подходящего момента. А может, моя природная трусость давала о себе знать. Я стал заливать свою тоску, гасил зарождающиеся в душе вопросы вином. Да, это моё измененное состояние на время снимало душевную боль. Я отошел от дел, почти перестал появляться в своем кабинете и, в конце концов, покинул Университет. Люди открыто осуждали моё поведение. А мне было всё равно. Однажды я решил уехать, подальше от людских глаз… Общество потеряло для меня всякий интерес. И вы хотите сейчас, чтобы я спасал то, во что больше не верю? Молодой человек, боюсь, что вы напрасно проделали такой путь…
Профессор не стал дожидаться моего ответа. Он неспешно встал из-за стола и вышел на улицу.
Анализируя только что услышанное признание, я вдруг и сам поверил в то, что он говорил. На какую-то долю секунды я даже ощутил эту бездну отчаяния и тоски. В голову сразу стали лезть самые разные случаи из моей практики, которые лишь подтверждали слова Зиновьева. А что, если он прав? Я ведь тоже никак не могу разобраться со своими проблемами…
Но, с другой стороны, жизнь подкинула мне такой шанс! Именно сейчас я и могу решить их. У меня будет авторитет, положение в обществе. Новые возможности, новые знакомства, деньги… Моя жизнь, можно сказать, только начинается! Зиновьеву же недавно исполнилось семьдесят. Возможно, возраст всё-таки берёт своё. Глупо идти на поводу у уставшего и к тому же пьющего человека!
Внезапно мне в голову пришла потрясающая мысль! Человек, которого я встретил в этой глуши, выглядел сильным, уверенным и знающим, он совершенно не был похож на пьющего. Значит, профессор нашел выход из своей ситуации! Он явно что-то не договаривает….
Я наспех взял свои вещи и выскочил на улицу.
4
На улице было всё так же ясно. Солнечные лучи, отражаясь от снега, придавали всему вокруг удивительное сияние. Снег хрустел под моими ногами, нарушая необыкновенную тишину. Справа от себя я увидел ворону. Она скакала по глубокому снегу и помогала себе при этом крыльями. За ней оставалась цепочка удивительных следов, происхождение которых я ни за что бы не разгадал, если бы не стал невольным свидетелем этой вороньей игры.
Страшно подумать, но я впервые был на природе. Все те развлечения, что понастроили недалеко от города, не в счёт. Нет в тех местах этой первозданной красоты. Разве можно там встретить ворону, играющую на снегу?! А этот воздух…
Под впечатлением новых для себя ощущений я и сам не заметил, как дошёл до калитки.
Зиновьева я нашел недалеко от своей машины. За такое короткое время он почти расчистил её от снега! Я взял свою лопату, которую оставил у калитки, и присоединился к нему.