— Все! Я больше не хочу об этом говорить! Я все сказал! До свидания. Иди. У меня срочная работа.
Уходя, Миро почувствовал, как в нем проснулось злорадство. Вот ведь, Баро, какой радетель цыганских законов! А как только они поперек его желания встали, тоже на дыбы взвился, как жеребец необъезженный.
Что тут поделаешь. Злорадство — плохое чувство. Но иногда бороться с ним очень трудно.
Баро тоже почувствовал, как его в силки поймали с этими цыганскими обычаями. Господи, ну что за жизнь, ни дня отдыха!
И так ему захотелось, чтобы рядом была Земфира. Ее нежные руки, ее согревающие глаза, ее успокаивающий голос.
Нет, никак нельзя жить без Земфиры.
В цыганском театре вовсю шла репетиция. Но Земфира ни о чем не могла думать, кроме одного: как там Рамир, какое решение он принял? И принял ли?
Гордость не позволяла ей самой позвонить ему, не говоря уже о том, чтобы приехать в гости! Что же делать? Так и ждать, мучаясь?
А на сцене в это время Степан репетировал танец с детками Розауры. Особенно ловко у Васьки получалось. Толковый парнишка. Огонь просто! А что если?..
Земфира дождалась, когда Вася спрыгнет со сцены, и позвала его:
— Василек, подойди ко мне, пожалуйста. Васька нахмурился: чего там еще Земфира надумала?
Земфира заговорщицки подмигнула ему:
— Вася, ведь ты уже совсем взрослый, правда? На тебя же можно положиться?
— Угу, — солидно ответил взрослый Василий.
— Так вот, я хочу доверить тебе один секретный пакет.
Мальчишечьи глаза загорелись — ожидаемые скучные разговоры обернулись каким-то интересным приключением.
Земфира достала из-за пазухи заклеенный неподписанный конверт.
— Вот. Отдашь это важное послание лично в руки Баро. Понял?
— А что ж не понять! Чай, не маленькие, — важно сказал Вася. — А что передать на словах?
— Ничего.
Вася расстроился. В его представлении потаенный посыльный главный секрет обязательно должен передать на словах. И только после этого станет ясно, что написано в конверте…
А тут игра получалась какая-то неправильная, ненастоящая.
Увидев, что Вася скис, Земфира тут же поспешила исправить ошибку:
— Постой, Василий! Я еще не сказала самого главного! — Васька снова оживился. — Когда Баро будет читать записку, внимательно посмотри на его реакцию, а потом расскажешь мне о ней… Это и 6vae самая важная часть твоего задания. Хорошо?
— Хорошо.
— Но ты помнишь? Это наш с тобой маленький секрет.
— Земфира, секреты — моя профессия, — заверил ее взрослый Вася.
— Ну, тогда вот тебе, как профессионалу, — Земфира протянула Васе несколько десятирублевых купюр.
Этих денег, прикинул цыганенок, хватит на мороженое, пачку жвачки и пакетик леденцов. То есть жизнь у Васи в этот день вырисовывалась если и не шоколадная, то, по крайней мере, очень сладкая.
А главное — и на охране, и в кабинете Баро его принимали как серьезного гостя, совсем по-взрослому.
Вася в свою очередь тоже не подкачал: вел себя, как подобает взрослому человеку, солидно.
Зайдя в кабинет Зарецкого, забрался в высокое кожаное кресло и шепотом сказал:
— Баро, я к тебе по важному делу пришел.
— Говори, цыган, что за дело! — с трудом сдерживая смех, сказал Зарецкий.
— Меня к тебе Земфира прислала. Вот, письмо велела передать — тебе лично в руки, — протянул конверт.
Тут Баро стало не до смеха. А Вася, как велено было, стал во все глаза смотреть, что сейчас Баро будет делать.
Зарецкий помедлил секунду, будто не решаясь вскрыть конверт. Потом решительно оторвал от него полосочку, достал послание и начал его читать.
Вася смотрел на него, боясь моргнуть. А вдруг, пока моргать будет, самое важное пропустит!
Баро прочел записку, лицо его просветлело, поднял глаза вверх, будто благодаря Боженьку за что-то… А потом по-доброму потрепал Ваську по вихрастой голове. Васька решил совсем уж шпионом заделаться и заговорщицки спросил:
— А что в записке-то, Баро? Про хорошее что-то или про плохое?
— Не беги впереди коня, цыган! — улыбнулся барон, на этот раз совсем широко и радостно. — Скоро сам все узнаешь… Весь табор узнает. Держи, — и протянул Ваське — щедрая душа — сотенную купюру. — А теперь беги обратно к Земфире!
Глава 6
Что творилось в душе Рыча! Хотелось выть, бросаться на людей, рвать их на куски. Как Баро мог выгнать его? И так позорно! Ну, конечно, он, Рыч, был не прав, согласившись тогда на эту грязную халтуру — пырнуть ножом обнаглевшего парня. Но разве можно за это так наказывать? Ведь Рыч врос всем телом, всем сердцем в Зубчановку, в дом барона. Он же даже свой отдельный дом строить не стал!