И тогда Рыч понял, что он попал в точку, в самую десятку. У девочки рыльце в пушку. Явно стрелял кто-то из ее близких, кому она сама отдала ружье.
— Что же ты молчишь, Люцита? Сидишь как неживая.
Девушка не отвечала. И Рыч лихорадочно обдумывал, в какую сторону разворачивать разговор.
— Ведь я готов открыть тебе имя того, кто покушался на жизнь Миро. А в ответ — ни радости, ни благодарности…
— А что ж я, по-твоему, должна делать? — мертвым, бесцветным голосом произнесла Люцита.
— Ну, я не знаю. Разве ты не хочешь узнать имя злодея, или, может быть, злодейки? — услыхав последнее слово, девушка вздрогнула.
“Вот как! — мелькнуло у Рыча. — Похоже, что никому она ружье не отдавала, сама стреляла”.
Люцита опустила глаза и спросила едва слышно:
— Зачем ты пришел с этим сейчас ко мне? Мог обо всем рассказать в суде.
Рыч ухмыльнулся.
— Не-е-ет! Я сначала хочу, чтобы ты все узнала, а потом мы уже вместе решим, стоит ли об этом кому-нибудь говорить… Или нет. Ну так что? Назвать имя?
Люцита промолчала. А Рыч продолжал изгаляться:
— Представь себе. Сватовство. Все пьют, гуляют, веселятся, и только одна милая девушка сидит в кустах с ружьем и рыдает…
— Что? Нет! Нет! Неправда!
— Правда, девочка, правда. А потом эта девушка взводит курок, стреляет, бросает ружье и убегает прочь. Ведь так все было, а, Люцита?
— Откуда мне знать? Меня вообще на-сватовстве не было!
— Да, тебя там ПОЧТИ не было. Ведь тебя никто не видел… Никто… кроме меня.
Люцита заплакала. Она думала, что весь этот ужас прошел после того, как закончился суд и она все рассказала Миро. А он не стал ее ругать, а лишь успокоил.
Но нет, нет — все вернулось. И собеседником ее теперь был не добрый, всепонимающий Миро, а беспощадный Рыч!
— Ведь это ты стреляла в Миро из ружья своего отца! Ты?!
— Нет, я не стреляла в Миро, — прошептала в рыданиях Люцита.
— Что? Не ты? Или не в Миро? Ах, ну да! Как же я раньше не догадался! Ты стреляла. Но не в Миро, а в Кармелиту, только промахнулась. Да, стрелок из тебя никудышный. Волновалась?
Люцита постаралась взять себя в руки. Перестала плакать, встала, гордо вскинула голову:
— Что ты несешь? Я же сказала, меня там не было! Убирайся отсюда, слышишь, или я кричать начну, людей позову.
— Зови! Зови, только я тебе еще не все рассказал. И Люцита опять чуть не заплакала.
— Ну что же ты не зовешь? — с притворным удивлением спросил Рыч. — Передумала? И это правильно. Потому что самое интересное начинается только сейчас… Когда ты побежала, то зацепилась подолом юбки за куст. Ай-ай-ай, какая неаккуратность. Но тебя извиняет только то, что спешила ты очень…
— Врешь ты все! Ничего ты не видел!
— Может быть, и вру… Но только ты так рванула подол, что на кусте остался кусок ткани. Маленький такой кусочек. Вот…
Рыч полез рукой в карман брюк. Медленно-медленно достал оттуда спичечный коробок.
— Дай! — прошептала Люцита.
— На, бери, мне не жалко, — Рыч протянул ей коробок.
Люцита открыла его. Спички! Высыпала все их на пол. Никакого кусочка ткани в коробке не было. Она в бешенстве бросила коробок на пол.
— Какая страсть! Но все зря… Неужели ты думаешь, что я буду носить такую дорогую вещь, как кусок твоей юбки, с собой? Ну что ты так на меня смотришь? Сколько же в тебе ненависти! А ведь такая красивая девушка…
Рыч обнял ее за талию.
— Дай погляжу тебе в глаза.
Люцита смотрела на него с самой лютой ненавистью, на какую только была способна.
— Ты прекрасна — похожа на разъяренную кошку. Люцита попробовала вырваться, но неудачно. Уж очень руки у Рыча крепкие.
— На кошку, которой прищемили хвост… Но вернемся к главному. Давай посоветуемся: мне обо всем рассказать в милиции, или только Бейбуту с Баро?
И тут в палатку вошел Миро:
— Рыч? Ты?! Что ты тут делаешь?
Глава 7
Сватовство отца и Земфиры Кармелита пережида не очень легко. Но пережила. Потому что в глубине души, несмотря на всю любовь к покойной матери, понимала: иначе быть не может. Нельзя, чтобы столько лет человек жил один.
А потом Кармелита задумалась о своей жизни. И вот тут все было уже гораздо сложнее. Свадьба с Миро, а дальше — бродячая жизнь с табором. И желательно подальше от города Управска, где живет человек по имени Максим…
Вот только — отец… Согласится ли на это великий защитник вековых цыганских законов?
Значит, опять нужно идти к отцу, просить у него “вольную”.
— Отец, — сказала Кармелита, решительно входя в кабинет Баро. — Я хочу уйти из дома. Отпусти меня.