— А как ты думаешь, что я де-ла-ю? — так же спросил он.
— Игорь… Ну перестань.
— Не перестану. Никогда…
— А дверь?
— Закрыта. У нас совещание…
Он снял ее пиджачок, смел со стола все бумаги. И аккуратно уложил ее на освободившееся место…
Заводиться Светкина машина не хотела. Но Антон всегда относился к машинам с уважением. Да и в автосервисе, как ни крути, а простым рабочим поработал. После того как этот ужас остался позади, он всем с гордостью говорил: “Я свою должность заработал не родственными связями, а вот этими руками!”
Так что пришлось поднять капот, повозиться маленько. У-у-у, как все запущенно! То есть до автосервиса этот транспорт, конечно, еще можно отбуксировать. А вот там работягам придется хорошенько потрудиться…
К автосервису Антон подъехал, как всегда, лихо. Пусть видит народ, с кем еще недавно работали бок о бок! Поставил машину на сигнализацию, так же лихо открыл дверь Игорева кабинета:
— Игорь, надо срочно сделать машину..
И тут увидел свою маму, полуголую, разложенную на столе. А над ней нависал Игорь Носков.
— Мама?!.
Тамара оттолкнула Игоря, вскочила со стола, быстро набросила на себя лежавший неподалеку пиджачок.
— Антон…
Антон сжал губы, обозначив на лице жесткие складки. И молча выбежал из конторки, хлопнув дверью.
Тамара выскочила из конторы вслед за ним.
— Антон! Постой! Подожди!..
Но на этот раз Светкина машина завелась с полоборота.
Репетиция промелькнула незаметно. Разгоряченная, с музыкой в крови, Люцита вернулась в гримерку. Едва открыв дверь, почувствовала, что в комнате кто-то есть. Поэтому сразу же выдохнула одно имя (а другого для нее в мире не существовало):
— Миро?..
И тут же увидела Рыча. Обозлилась на себя: “Дурочка наивная! Что, думала, Миро один раз увидел тебя в чужих руках, и тут же прибежал? Думала? Признайся самой себе, ведь думала?” И оттого, что ответ был положительный, злилась на себя еще больше.
Потому и набросилась на Рыча:
— Что же ты меня преследуешь?!
— Ну… Мы тогда не договорили… И потом… Я же сказал, что мы еще увидимся. А я свое слово всегда держу.
— Я тебя больше слушать не собираюсь. Разговор, окончен, — Люцита направилась к выходу, но Рыч захлопнул дверь.
— Нет. Ты — умная девочка, и должна понимать, что наши дела еще только начинаются, — и дважды провернул ключ в двери.
— Не смей запирать дверь.
— Это почему?
— Не в наших обычаях, чтобы девушка запира? — лась наедине с мужчиной.
Рыч грустно усмехнулся — ишь чего удумала., — Не шуми. Сядь. У нас с тобой совсем другие отношения. Я не хочу, чтобы нам помешали, как тогда.
Люцита безвольно опустилась на свое место. Рыч уселся напротив.
— Измученный у тебя вид. Ты всегда такая? Или сейчас только?.. Боишься меня?
“Ну вот, дожила, — подумала про себя Люцита. — Матери моей все говорят: такая молодая! А мне: такая измученная!”
— Чего ты от меня хочешь?!
— Для начала понять хочу… Я-то старый медведь. Чего только со мной не было. А вот как могла молодая девушка решиться на убийство?
Люцита посмотрела на него с ненавистью: что за порода такая, опять он бьет в самое больное!
— Да успокойся ты! Давай поговорим как друзья. Ведь у нас с тобой много общего.
— Нет у нас ничего общего.
— Есть. И это общее — семейство Зарецких. Я ненавижу Баро, а ты ненавидишь его дочь. Так что если твоя ненависть так же сильна, как и моя, мы просто обязаны объединиться. Чтобы отомстить!
Глава 8
Да что же это за человек такой: Максим Орлов? Сначала Баро думал о нем очень хорошо. Потом очень плохо. А сейчас? Сейчас, пожалуй, и вовсе не знал, что думать. Наверняка Максим все же не так плох, как думалось раньше. И Кармелита за него, и Миро.
Правда, Кармелита что — молодая глупая девчонка. Но ведь и Миро уважительно отзывается. И самое главное — Рыч-то, оказывается, действительно чуть не убил Орлова. Вот так Баро распустил своих людей — творят что хотят. Нужно, нужно сходить к Максиму, поговорить с ним по-человечески, снять камень с души. Пусть он не думает о Баро как об убийце.
В дверь постучали, властно, крепко. Интересно, кто бы это мог быть. Максим открыл дверь. Баро.
— Можно? — спросил вежливо Зарецкий, проходя в номер.
— Конечно. Добрый день.
— День добрый.
И тут Баро увидел портрет своей дочери, висящий на самом почетном месте.
— Кармелита?!
— Да. Я надеюсь, хоть портрет вашей дочери я могу себе оставить? Или это, может быть, тоже противоречит каким-нибудь цыганским законам?