— Ты мог оставить все как есть, — и, тем не менее, от замечания не удержалась.
— Мог, да не смог, — проворчал он, делая глоток кофе из своей чашки. — Надеюсь, хуже не будет. Хотя, куда хуже. Если хочешь, можешь, пока с этим вопросом разберусь, дождаться меня здесь, — добавил Алексей, верно предположив, что его планы сегодняшней первой половины дня, гостье вполне могут быть не интересны. — Обещаю обернуться максимально быстро. Потом вместе…
— Нет уж, поехали к твоим подопечным, — возразила Рита, под пристально-сомневающимся взглядом Константинова, разделываясь с сырником. — Я не для того летела к тебе, чтобы ожиданиями заниматься. Пообщаюсь с ребятами, познакомишь со своей протеже. Что-то не так? — не поняла она, подняв на него взгляд. Пауза с его стороны слишком затягивалась.
— Ты серьёзно сейчас?
«Натянуто» прозвучавший с его стороны вопрос, вызвал определенную долю недоумения. Вот с чем у Коташовой точно не было проблем, так это с четким изложением собственных мыслей. И озвучивала те исключительно после окончательного принятия решения.
— Абсолютно, — заверила она, добавив, — Если дашь мне пол часа, чтобы принять душ и привести себя в надлежащий вид.
— Нас ждут не раньше одиннадцати, — добавил он, глянув на часы. Глянув в сторону прихожей, откуда раздался звонок в дверь, со словами, — Я сейчас, — оставил кухню.
Она не видела взгляда Константинова, когда тот открыл дверь. А он вспомнил о том, что не позвонил сыну. Вот сейчас вспомнил, когда тот оказался стоящим на пороге квартиры. Самое что ни на есть — подходящее время!
— И тебе здоро́во. — нарушая по непонятной причине затягивающееся молчание, обронил Димка, внимательно начиная присматриваться к отцу. Беспокойство за него не оставляло. Решение вопроса с Никитой шло крайне медленно. И Дмитрий начал всерьез опасаться, как бы старший Константинов снова не пошел в разнос.
— Черт, совсем забыл… — проговорил тот медленно.
— Не едем? — не понял Димка, не понимая причины, по которой его держат на пороге. И снова где-то глубоко внутри шевельнулся страх за отца.
— Едем, только… — Константинов, оглянувшись и посторонившись, кивнул в сторону прихожей, тем самым предложив сыну пройти.
— Случилось что? — не понимая, что происходит, поинтересовался молодой человек, переступая порог квартиры. И в какой-то момент резко остановился. Взгляд выхватил… обувь. Женскую обувь: сапожки на каблучке. — Оп-па… — и тон сказал за себя… — Бать, ты в своем уме? — полюбопытствовал он на максимально пониженной тональности.
— Ты, о чем сейчас? — поинтересовался Константинов, проследив за взглядом сына.
— Вот об этом самом, — кивнул тот в сторону дамских сапожек. — Не, не мое, конечно, дело. Жизнь твоя. Только не боишься, что Рита узнает? — продолжал он и, не дожидаясь ответа, направившись в глубь квартиры. Вот сейчас… Нет, просто собирался удовлетворить собственное любопытство. Как говорится — сравнить два варианта. Надеялся, что — два.
— А, ты об этом, — медленно протянул Константинов, глянув в след сыну. И тут… — Черт, Дима, подожди, — окликнул он парня в тот момент, когда…
— Нет, блин, о том, — обронил Дмитрий на ходу, решительно переступая порог кухни, из которой слышался шум воды, что говорило о присутствии там человека. — Бать, ну, хотя бы…
Уверенная, что в кухню входит сам Константинов, и не вслушиваясь, а вернее даже сказать, не прислушиваясь к голосам в прихожей, Рита обернулась от раковины…
— Леш…
Начатая фраза так и осталась незаконченной. Коташова застыла, как вкопанная. Снова встреча. И снова — она в константиновской квартире. Только еще и наряд… Ну, не совсем, как бы сказать, для приема гостей. Даже — в лице, с большой долей вероятности, будущего пасынка.
— О, как! — не удержался от восклицания Димка. А во взгляде застыла растерянность от неожиданной встречи. Увидеть Риту вообще, а уж в отцовской футболке, красноречиво говорящей об их отношениях, точно не предполагалось. — Утро доброе, добро пожаловать в семейство Константиновых, — проговорил скороговоркой нежданный гость, постаравшись не акцентировать внимание на утреннем наряде молодой женщины.
— Доброе, — протянула она медленно, лихорадочно пытаясь справиться с собственным шоком. Вот везло на встречи с этим парнем! И уж теперь он точно знает, что происходит между ней и его отцом. Отлично.
— Так, в комнату, юноша, — резко развернув сына, а от неожиданности действия отца, тот даже отреагировать никак не успел, достаточно грубо вытолкнул из кухни.
Усмешку парня не видел, сосредоточив внимание на застывшей в растерянности Коташовой. Как там, сама о себе говорила: девочкой, не целованной, не была? Не была. Давно. Вот только перед взрослыми сыновьями своих кавалеров в полуобнаженном виде, до сих пор, появляться не приходилось. И сейчас…
Отставив тарелку, Рита дотянулась до полотенца, вытирая мокрые руки. Тщательно вытирая. А ему показалось — таким образом пытается справиться с нервозностью. Да, ситуация несколько щекотливая, спорить, если что — не собирался. С другой стороны — не на столько критичная, чтобы так нервничать.
Остановившись почти вплотную к ней, крепко обнял. Ладонь успокаивающе прошла вдоль спины. Губы вполне целомудренным поцелуем коснулись щеки. Он — рядом. Всё отлично. И с Димкой сегодня, наверняка, проблем, схожих с Москвой, не возникнет. Рите бы эту уверенность!
Прикрыв глаза, постаралась справиться с охватившим вдруг волнением. Со вчерашнего вечера Константинов выводит из равновесия одним только своим приближением. Не припоминала за собой подобного во время того же общения с Алантьевым…
— Ты с ума сошел? — полюбопытствовала Рита, правда, не стремясь высвободиться из объятий. И это не только успокаивало, но и вселяло надежду на благополучное завершение маленького инцидента, связанного с очередным Димкиным, не совсем своевременным, появлением. — Если сюда сейчас снова выйдет твой сын…
— Взрослый мальчик. И вполне адекватный парень. У самого красавица-жена. Вряд ли они, оставаясь тет-а-тет, на медицинские темы беседы ведут, — заметил Алексей не без иронии. — Если только не анатомию повторяют на практике, — тихо продолжал звучать его голос. А Рита не сразу сообразила, о чем сейчас попытался сказать. А вот когда дошло…
Глубоко вдохнув, постаралась справиться с охватившими чувствами. Что ж с ней такое происходило? Ни намека на интим, а у нее…
— Возможно, но мне… — почувствовала себя слегка неловко.
— Тише, я всё понимаю, — тепло улыбнувшись, прервал её мысли Константинов. — Или, во всяком случае, надеюсь, что понимаю, — добавил он, а затем, не давая вставить слова, предложил, — Приводи себя спокойно в порядок. Сумку, если надо, я тебе сейчас в ванную принесу. И не нервничай так, повторяю, всё нормально. А если повторит свое выступление почти четырехмесячной давности, с поправкой на сегодняшний момент, то на этот раз получит по шее. И даже твое присутствие меня не остановит, а его не спасет, — закончил Константинов достаточно жестко, хотя и совершенно спокойно.
Вот к данной черте его характера, привыкнуть пока не получалось.
3
Санкт-Петербург. Бросив на диван куртку, Димка оглянулся на шаги. Ситуация вышла несколько щекотливая, что прекрасно понимал. Как отец может отреагировать… Впрочем, учитывая, что не убил сразу…
— Ну, что так смотришь? — поинтересовался старший Константинов, проходя в гостиную.
Вот что в их отношениях отсутствовало всегда — так это личная жизнь отца, то бишь — его. И оба чувствовали некоторую, на первый взгляд — совершенно необъяснимую, неловкость от происходящих в жизни последнего, событий. По крайней мере, что касалось самого Дмитрия. Да, правильно недавно заметил — не привык с дамой сердца видеть отца в жизни, а не на экране. Игра от реальности отличалась разительно. Отсутствовали бушующие эмоции. И, в то же время, шел ясный посыл эмоций и чувств. Такой спокойно-уверенный, в стиле Константинова-старшего.