- Пока объединяющий кристалл, венчающий Жезл Власти, находится на Дарии, тёмная планета неуязвима, - описал ситуацию посол. - Ни одно наше оружие не сможет пробить его защитное силовое поле, но! Если кристалл каким-то чудом покинет планету…
Ромеро, шаловливо хихикнув, ловким жестом изъял голографический кристалл с Жезла Власти. Связь связующего кристалла с рудниками тут же оборвались. Силовое поле лопнуло как мыльный пузырь.
- Вуа-ля! И Дарий наш.
Айлит восторженно зааплодировала.
- И тогда мы сможем, наконец-то, помочь бедным дарийцам скинуть гнёт тирана! Освободить народ от императора Дэмониона! Показать дарийцем не словом, а делом, что на свете есть демократия! – голос Петтигрю звучал настолько громогласно и убеждённо-пафосно, что Иоанн не выдержал, скептически усмехнулся. Видимо, Верховная Земного Альянса забыла, что выступает не перед толпой землян с их уже давно промытыми агиткой мозгами, а перед таким же правителем, который не хуже неё понимает, как на самом деле обстоят дела во вселенной.
- Демократия, - чуть слышно с насмешкой произнёс Иоанн.
От Айлит не укрылась откровенная издёвка в голосе Императора Альтаира. И это ей не понравилось.
- Право же, Иоанн, вам не кажется, что это несколько нечестно: почему одна планета должна обладать основным запасом топливных кристаллов? Надо уметь делиться. Это было бы справедливо! Вы так не считаете? – с невинной улыбкой поинтересовалась Петтигрю, с трудом скрывая раздражение в голосе.
Иоанн не ответил. Математически, возможно, Айлит говорила правильно. Вот только он сильно сомневался, что Земной Альянс станет делиться с Альтаирской империей ресурсами завоёванного Дария.
Межгалактическая война, доставшаяся Иоанну в наследство от отца, уже давно набила ему оскомину. В отличие от Петтигрю, Иоанну хотелось мира и покоя. Поэтому подтекст слов Верховной Земного Альянса ему был откровенно неприятен. Он слишком хорошо понимал: Петтигрю спала и видела, что однажды сумеет завоевать Дарий. И тогда мировое господство окажется полностью в руках Земного Альянса. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять: после завоевания Дария Земной Альянс неминуемо захочет подмять под себя и своего вечного союзника - Альтаирскую империю. Такая перспектива абсолютно не устраивала Иоанна. Альтаир всегда был свободной и самостоятельной территорией. И он не позволит никому диктовать альтаирцам условия, говорить, как им жить!
Айлит, не дождавшись ответа, бросила на альтаирского императора «предупредительно»-вопросительный взгляд.
- Вы с чем-то не согласны Ваше величество?
Отвечать напрямую не хотелось, да и не было смысла. Старая истина «худой мир лучше доброй ссоры» была актуальна во взаимоотношениях Альтаира с Землёй, как никогда раньше. Поэтому Иоанн решил пойти «обходным путём».
- С тем, что легко сказать «Дарий наш». Даже если не брать в расчёт то, что Жезл Власти охраняется воинами Руара и ведуньями, вы прекрасно знаете, что к нему может прикоснуться лишь один человек и не сгореть при этом заживо – сам Дэмонион. Либо прямой наследник престола. Тот, в чьих жилах течёт кровь древних. А таких на Дарии, насколько мне известно, уже не осталось. Дэмонион вырезал под чистую весь род древних. Так как вы собираетесь изымать этот кристалл с Дария? Чьими руками?
Слова Иоанна произвели на Петтигрю действие неприятного холодного душа. Улыбка мёртвым грузом застыла на фарфоровом лице женщины.
- Вот увидите, я найду выход, Ваше императорское величество. Точнее - человека.... Потому что рано или поздно на Дарии появится тот, кто сможет взять в руки этот кристалл, и тогда…
Лицо Айлит озарила торжествующая лучезарная улыбка.
О да! И тогда Дарий неминуемо окажется в её руках. Уж она – Айлит Петтигрю, Верховная Земного альянса, лично позаботится об этом!
***
Дарий. Катар.
Руки трясутся от холода. Искры от огнива ни в какую не хотят разжигать отсыревшие щепки в старом прокопчённом камине. Спасибо, мамуля! Не могла уследить за огнём хотя бы три часа, пока я убиралась в доме священника. Теперь вот мучься – разводи пламя заново.
Из-за бесконечных суровых катарских зим, оставлять дом без тепла нельзя и на несколько часов. Иначе промозглый холод моментально проберёт до костей. Только зазеваешься – проворонишь потухший ночью огонь – и, пожалуйста, утром уже можешь не проснуться. Замёрзнешь замертво.
Мамуля это прекрасно знает. Только ей давно уже на всё и на всех плевать: и на себя, и на нас с Анигаем – её детей. Мне порой кажется, будь её воля, она бы с удовольствием наложила на себя руки, но куда там! Для того чтобы покончить с собой, нужна крепость духа, а её-то у нашей пропащей мамаши Акрабы как раз и нет.
Физически сбежать из Катара – поселения каторжников и военнопленных, где мы и живём, тоже не получится. Катар накрыт силовым куполом. Каждый год по весне по периметру поселения стражи Дэбэра то и дело собирают «жаренные» останки беглецов. При столкновении с силовым полем любое живое существо сгорает за считанные секунды. Беглеца и не опознаешь. Как правило, остаётся только догадываться, кто это был. Вдобавок за долгую зиму останки хорошо подъедаются местным зверьём… В общем, жуть.
Оборачиваюсь. Исподлобья смотрю на пьяную мать, которая в одежде валяется на своей замызганной кровати. Сваленные от грязи волосы закрывают половину лица – ту самую, которая обезображена страшными ожогами. Мой взгляд падает на её безвольно свисающую культяпку правой руки.
У матери нет руки до локтя. В пьяном угаре она часто рассказывает всем подряд бредовую историю о том, что когда-то была сногсшибательной красавицей - шатерой Руара, а руку её отрубил сам Император Дэмонион, потому что она якобы осмелилась претендовать на Жезл власти… В общем, пьяный бред человека, который мечтает прожить другую – куда более яркую жизнь.
Мечтать, как говориться, не запретишь. Вот только в Катаре мечтать ещё и вредно. Зачем лишний раз бередить душу, если и так знаешь, что вся твоя жизнь уже предопределена с самого начала. Родился у сапожника – будешь сапожником, у тюремной прислужницы – станешь прислужницей или стражем, в семье каторжника – каторжником, в семье проститутки… Вот здесь я, пожалуй, не соглашусь.
Профессия мамули меня категорически не устраивает, так что, лучше уж я нарушу традиции, и поработаю и дальше служанкой у отца Марка - священника-миссионера с Земли, который знает нас с Анигаем с детства и по мере сил опекает. Святоша нам с Анигаем даже работку непыльную подбросил – пристроил компаньонами к своему гостю - альтаирскому мальчишке, который живёт у него уже года три. Чтобы тому не было одиноко, отец Марк и попросил нас с братом составить ему компанию.
Альтаирца зовут Эван. Немногословный совсем. Первое время нас и вовсе сторонился. И здоровье у него слабенькое. Местный воздух не идёт. Сам-то мальчишка, как потом выяснилось, неплохой. На скрипке красиво играет. Это музыкальный инструмент такой. С Земли. Люблю слушать, как его скрипка то «плачет», то «смеётся». За эти три года, что мы знакомы, Эван успел стать мне, то ли другом, то ли ещё одним братом. Сама не пойму. Странно это, конечно, как-то: он альтаирец, я дарийка. Наши империи всю жизнь воюют. Перемирие лишь несколько лет назад как наступило.
Ловлю себя на мысли: надо будет к Эвану ещё успеть заглянуть, проверить, всё ли там у него в порядке, а потом уже в шахту к Анигаю идти. А то ещё заловят в рудниках, не дай Бог, а я даже со своим альтаирцем попрощаться не успею.
С горем пополам, развожу камин. Комната моментально наполняется дымом от сырых веток. Подбрасываю в огонь побольше дров. По моим подсчётам тепла должно хватить ещё часа на три, как раз пока я буду отсутствовать. Какая – никакая, но Акраба всё же мать. Не хочу, вернувшись вечером, обнаружить дома её застывший труп. Тем более в такой день.
День нашего с братом рождения. Сегодня нам исполняется тринадцать лет. Но мама об этом даже и не вспомнила.
Ёжась от холода, быстро переодеваюсь. Своё единственное платье аккуратно вешаю на спинку стула. Вместо него напяливаю старую одежду брата, из которой он уже давно вырос. Несмотря на то, что мы с Анигаем двойняшки, кто не знает – никогда бы не поверил, что мы родственники.