— У тебя красивый шрам на брови, девочка, почти как у настоящего воина, — отметила она. Женщина говорила на общем языке, именно на нем говорили в этой части мира, но у нее был сильный акцент, происхождения которого Али определить не смогла. Может, это был тайранский, но в особенности произнесения буквы «р» слышалось нечто каракское. — А сломанный нос… Они подумают, что ты драчунья, — продолжала женщина, промывая раны Али, — никто не купит тебя греть постель, разве какой-нибудь садист.
— Таким я не подойду. И постель я согрею ужасно, — Али попыталась улыбнуться, но вместо этого только поморщилась. Потом вздохнула и засунула в рот еще один кусочек хлеба, хотя ей было трудно жевать и дышать одновременно.
Толстуха даже немного отшатнулась от удивления.
— Так ты это нарочно? Ты что, дура? Те, кто хорошо греет постель, и сыты, и одеты, и спят в тепле.
— Да, у доброго хозяина, — ответила Али, — а не у плохого. Моя тетя Риспа была цветочницей в Корусе и много такого рассказывала о хозяевах и слугах! Бьюсь об заклад, что с рабами в ошейниках дело обстоит в сто раз хуже! Я проверять не хочу. Лучше уж быть уродливой и неуживчивой.
Женщина снова принялась отмывать кровь с лица и тела Али.
— Ты всегда была сумасшедшая или рехнулась, когда тебя взяли?
— Мне говорили, это у нас семейное, — улыбнулась Али.
«Считай, что я принес это как некий пророческий дар. Он — как письмо из дома. Не думай, что в твое отсутствие дела идут из ряда вон плохо. Надеюсь, мое письмо тебе понравится. Я бы не стал этого делать для кого попало», — мужской голос, заговоривший с Али во сне, звучал немного хрипло, но мягко. Такой голос может развлекать или раздражать в равной мере. Он не бормотал чепуху, как это иногда бывает во сне. Али была уверена, что с ней говорил какой-то бог. Однажды она спросила свою мать, откуда та знает, что с ней говорит именно бог. Аланна ответила тогда: «Знаешь что, Али, просто поверь мне». Теперь Али поняла и поверила.
В ее сознании как будто рассеялась тьма, и Али увидела Пиратский Обрыв. Никогда раньше он не снился ей так отчетливо. Вдруг она увидела маму. Аланна сидела на зубчатой крепостной стене, на обзорной площадке самой высокой башни замка. В Изумрудном океане солнце едва коснулось горизонта. Тени уже легли на холмы к востоку от Обрыва.
У Аланны на коленях лежало старое, потертое зеркало, которое Али узнала. Его подарил маме Том, когда был совсем маленький. Он почему-то думал, что их маме нравятся зеркала с розами на обратной стороне. С тех пор Аланна использовала это зеркало, чтобы при помощи магии увидеть в нем то, что хотела найти. Сердце Али сжалось, когда она увидела, что мать до сих пор использует детский подарок Тома.
Смеркалось. Аланна взяла подзорную трубу и навела ее на южное побережье. Но вскоре она отложила трубу и подняла зеркало. На его поверхности Али увидела только серые облака.
Мать тихо выругалась и резко подняла зеркало над головой, как будто хотела разбить его о камни. Затем остановилась и аккуратно положила его на место. Снова взяла трубу.
Шаги. Али увидела отца. Он положил руку на плечо жены и поцеловал ее в ухо.
— Ну как? Все так же ничего? — спросил он.
Аланна опустила трубу и покачала головой.
— Я думала, она хоть заедет домой попрощаться, — сказала она грустно. — Завтра я должна плыть, Георг, не могу больше ждать.
Али посмотрела вниз, в бухту. Три корабля под флагами Торталланского флота стояли на якоре, готовые к отплытию. Все корабли были скоростные. Король желал, чтобы его Защитница оказалась на севере как можно скорее.
«Бедная мама, — подумала Али. — Ее всю дорогу будет мучить немилосердная морская болезнь. Но она все равно возвращается к своим обязанностям. Она не захотела ехать по суше, чтобы провести больше времени с папой и со мной. А теперь она думает, что мне настолько все равно, что я даже не соизволила приехать попрощаться».
— Что в зеркале? — спросил Георг.
Аланна посмотрела на него глазами, полными слез.
— Ничего. Но ведь этому может быть тысяча разумных объяснений.
— Например, такое, что ты вконец измучилась? — мягко предположил Георг.
— Не надо, Георг, не начинай снова, — простонала Аланна.
— Почему не надо, если это так и есть? — более требовательно произнес он. — Если ты не поговоришь с королем сама, то это придется сделать мне.
«Устала? — потрясенно подумала Али. — Аланна Львица устала? Невозможно».
Она посмотрела в лицо матери и увидела морщины, которые не замечала раньше: в уголках знаменитых царственных глаз и около губ. Али вспомнила, что ее матери уже почти сорок три года.
— Работать «в поле» намного менее утомительно, чем служить Защитницей в мирное время, — сказала ему Аланна, — и я не хочу, чтобы ты с кем-либо это обсуждал. — Она вздохнула. — Но, может быть, именно поэтому я не вижу ее в магический кристалл. Впрочем, я никогда этим даром и не отличалась.
— Если Али так и не явится домой к моменту твоего отъезда, ей придется отправиться к тебе на север и принести извинения.
— Я не волнуюсь… Али сумеет позаботиться о себе. Я просто… Ах, — Аланна прислонилась к мужу. — Слава всем богам, война, кажется, утихает. Ты напишешь мне, когда она вернется?
— Она придет к тебе сама. — Георг поцеловал жену в макушку. — Не забудь, Алан сказал бы нам, если бы случилось что-нибудь серьезное. Он всегда знает, когда Али попадает в беду. Помнишь, когда ее сбросила лошадь и Али проломила голову? Алан знал об этом еще до того, как она пришла в сознание.
Аланна неохотно улыбнулась.
— Я забыла об этом, — она снова потянулась к зеркалу. — Попытаюсь еще разок.
— И устанешь еще больше. Думаю, не стоит. — Георг взял зеркало из ее руки и сунул в карман. — Иди, дорогая, скоро ужин. Мод приготовила сегодня твои самые любимые блюда.
Как только она ушла, Георг вытащил из кармана смятый клочок бумаги. Он торопливо прочитал его, и морщины на его суровом лице стали как будто глубже, а широкий рот крепко сжался. Али заглянула в записку. Это было короткое зашифрованное сообщение от лорда Имраха из порта Леган: «Здесь ее нет». Георг смял записку и засунул в карман.
На следующее утро Али проснулась совершенно разбитая. Она вспомнила вчерашний ужин. Глаза слезились. Она протерла их рукой и сморщилась от прикосновения к свежим ранам и сломанному носу.
С ней что, и вправду ночью разговаривал бог? Но с чего бы это? И что значили эти разговоры про письма? Как жаль, что она не попыталась заговорить с родителями! Услышанное просто потрясло ее. Она знала, что обязательно поедет на север, чтобы помириться с мамой.
Сбежать, скорее сбежать. Она должна помириться с мамой!
«Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы меня купили люди, от которых я сбегу без особого труда», — взмолилась она.
Глава 2
БОГ ШУТНИК
Ты спрашивала меня о рабах. В разных странах у них разное положение. В Восточных Землях есть рабские хозяйства, несмотря на то, что содержание рабов — дело хлопотное во всех землях. Рабы стоят дорого, и об этом надо помнить. Чтобы обеспечивать рабов, необходимо иметь много земли. На Медном Архипелаге рабы — признак богатства. Если у хозяина есть рабы, то все знают, что он столь же богат, как любой владетельный лорд из Картака. В Сканре рабы — результат успешных войн. На больших фермах, вроде тех, что ты видишь в Марене и Картаке, рабы необходимы, чтобы возделывать огромные поля. И короли не всегда могут защитить своих подданных. Мы выкупаем торталланцев, попавших в плен, когда находим их. Но пиратов трудно догнать, они быстро передвигаются, захватывая людей и продавая их повсюду. Пираты вынуждены быть осторожными. Если мы их ловим, то гибель их неизбежна и мучительна.
4–6 мая 462 год Эры Людей
Дом герцога Мекуэна Балитанга, город Раджмуат, остров Киприанг, столица Медного Архипелага
Одетая в легкую хлопковую тунику и рейтузы цветов дома Балитангов — красный с синей окантовкой — Али сидела на скамье в холле беспокойного городского дома семьи Балитангов. В ее обязанности входило открывать дверь припозднившимся гостям. На сундуке у самого входа лежали соломенный тюфяк и одеяло, которые она раскладывала на ночь. А пока она спокойно сидела и размышляла о своем положении.